Карманное солнце

Когда стемнело, я взглядом переходил от одного пассажира к другому. Все смотрели перед собой с таким расчетом, чтобы не пересечься с взглядом кого бы то ни было. Я здесь один. Шум снова вернулся. Стал еще острее резать меня внутри.

Я закричал, попытался заглушить все это. Не помня себя, встал и начал трясти первого попавшегося под руку, говоря что-то. Дальше все оборвалось.

Снова свет. Рядом сидят.

– Бунтуете?

Не смотря на явную иронию в вопросе, его лицо выражало безукоризненную серьезность. Я молчал. Мне было плохо.

– Вам не стоит этого делать. Поверьте, то, что ждет вас впереди стоит того, чтобы привыкнуть к этому месту.

Я собрался с силами и спросил:

– Куда мы едем?

– Я не отвечу вам, вы должны найти ответ самостоятельно.

Здесь даже некого спросить. Все смотрят перед собой и ничего не видят. Держатся за что-то, не понимая, что если отпустят, то ничего не изменится.

Так мало искренности, и от того она воспринимается как чудо. Возле выхода сидели двое. Хилый малыш бледными тонкими руками обнимал за шею отца. У сильного, полного энергии отца были виновато опущены глаза. Остановка, тень вывела мальчика, насилу оторвав его от отца. Мальчик плакал и звал папу. Отец пытался выйти, кричал и пытался прорваться к водителю, но все тщетно. Он вышел через несколько остановок.

Были и другие пассажиры. Старики, с пустыми, беззубыми ртами, едущие так долго, что уже не помнят самих себя, брызжущие слюной, потерявшие все.

Куда ты везешь нас?

На мое плечо легла тень.

– Пора.

Я столько думал об этом, и все же мне страшно. Ноги подкашиваются, когда я пытаюсь встать.

Тень ведет меня к выходу, поддерживая. Люди расступаются, и я замечаю у задней площадки, в самом конце автобуса творца. Он сидел в неудобной позе, прильнув к окну. Смотрел туда не отрываясь.

Ведь я сам, сам-то, проглядел перед собой, не видя главного.

Я неумолимо приближался к выходу. Это моя последняя возможность. За окном было уже темно, прошел дождь, и окно было инкрустировано каплями, светящимися всеми цветами. Переливающееся звездное небо – это последнее что я видел.

Линия

1.

Лес тихо шумел. Слабый ветер шевелил ветви вечнозеленых сосен. Их кора жадно впитывала предвечернее тепло. В воздухе распространилась легкая нега. Природа наслаждалась покоем. В такое время не хочется даже смотреть на этот никогда не утомляющий пейзаж. Только бы закрыть глаза и слушать, нет, лишь слышать этот тихий шелест. Ничто не нарушает мирного дыхания жизни в этой глуши. Кроме одного – несуразной металлической конструкции, тянущейся полярно, от одной невообразимой дали до другой. Строение технически идеально, а потому и кажется таким уродливым на фоне такого гармоничного в своей неповторимой ошибочности окружения. Это несколько вытянутых, словно струны музыкального инструмента сетчатых стен, параллельных друг другу.

Кто построил это сооружение? Люди. Более конкретного ответа нет, он потерян для истории. Как и причины создания. Можно предположить, что создатели хотели защитить себя. Эта линия защиты от неизвестного не закрывала другой стороны, и на расчерченный на квадраты мир можно было смотреть.

У этой разделительной линии стоял человек. Темно-зеленая форма придавала его виду подтянутость. В глазах этого человека нельзя было прочитать отношения к миру по другую сторону от линии. Этот не его мир. Не стоит смотреть на него так рассеянно. Вспомни то, чему тебя обучали. Но он и не забывал. Его подготовили безупречно. Поминутно расписанный день, лишения и трудности не пугали его тогда. Всем своим видом он излучал спокойную силу. Вынужденное долгое времяпрепровождение возле этого объекта не порождало скуку. Звуки леса, к которым скоро привыкаешь и уже не слышишь, солнце, ночи, полные звезд – все это подталкивало к размышлениям. Эта была бесценная возможность побыть наедине с собой. Работа особенная и могла нравиться только определенному типу людей, разорвавшим все ниточки прошлого. Но он не был таким, ведь это я и есть, и потому все помню отчетливо. Рискованная работа, опасная, но дающая призрачную возможность побыть в отрыве от чужих мнений и мыслей, всего того усредненного и простого. Этот грубый фильтр отсеивал весь мусор, оставляя только чуть замутненный раствор почти собственных мыслей, с которыми каждый справлялся по-своему.

2.

Он смотрел на циферблат часов. Минутная стрелка так же ровно проделывала свой путь. Тихо, да так, что слышно тиканье. Повернув их под другим углом, он увидел в отражении стекла ее. Она стояла у окна. Медленно отложил часы в сторону и повернулся к ней. Малейшее движение отдавало множеством разнообразных звуков в их комнате. Тихо позвал ее. Никакой реакции – она продолжала задумчиво смотреть в темноту за окном. Что ищешь ты там?

Как сказать тебе, что во мне нет жизни? Должна сказать, обязательно, но ведь без тебя, меня нет. Во мне ничего не осталось, я здесь, но… Скоро ты сам уйдешь.