Кармелита. Наследники: игры на вылет (СИ)

Парень сел возле кровати и взял отца за руку. Сколько раз он так делал? Когда он так делал? Сколько ещё продлится это? Держа руку отца, Глеб понимал, что это его единственная опора и если он останется без неё, то погибнет. Очень хотелось заплакать. Громко и сильно. Такое чувство бывает у детей. Желание поплакать у взрослого человека тоже может возникнуть, но не с той поразительной ежедневностью, которая присуща малышам. Глеб подавил эмоции. С трудом, но сумел. Он никогда не отрицал, что является сентиментальным, но слезы сейчас были бы признаком слабости. Показать слабость в бизнесе – недопустимо. Хабаров помнил слова Жданова. Он относился к другу с большим уважением и для себя решил: уж если кому и подражать, то Дане. Может, не совсем правильная позиция, учитывая, в какие передряги всегда попадал Жданов, но других примеров попросту не было в окружении. Кроме отца и Даниила Глеб практически ни с кем не общался.

Помню, батя говорил: «Сможешь!»

Он был для меня лучшим другом.

В голосе слышу обиду и горечь.

Вряд ли меня ты теперь уже вспомнишь.

В адском кругу чужеродных картин –

Криками, ссорами, гематомами.

В сопли напившись крепкого рома, –

Помню, меня выгонял он из дома…

Снова звонки, снова звонки, снова:

«Ты никогда здесь не будешь сыночком!!!», –

На заднем плане орет, что есть мочи

Ебнутый отчим, посреди ночи.

Глеб успел достаточно пофантазировать, какой была его жизнь, не свяжись мать с этим чертовым дальнобойщиком. Фантазировал о том, что всё изменится. Тогда он был ребенком. А мечты и сейчас не хотели отпускать. Парень презирал себя за то, что позволил Регине так запросто вышвырнуть отца из жизни.

И как бы не было дома красиво –

Эти двери в объятьях сатиры.

Стены пропитаны там негативом.

К черту! Подальше от этой квартиры.

Ты для меня будто тени –

Исчезаешь в полчаса.

Если ты меня слышишь, папа,

Просто открой глаза!

В голове моей пустота;

Темнота и не видно дна.

И пуста моя комната.

Как мне выйти из омута?

Человек может изменить всё, что угодно, кроме трёх составляющих жизни: матери, даты рождения и даты смерти. Это закон. Выше головы не суждено прыгнуть, даже если ты спортсмен ультракласса. Глеб же никогда не дружил со спортом. Хабаров в своё время пытался научить его стрелять из горнолыжной винтовки, но без толку. Лыжи быстро пришли в негодность, да и Глебу было неинтересно. Год или два назад никто не мог знать, чем обернется ранее незалеченная болячка. Сергей Хабаров предпочитал действовать сразу после появления проблемы, но в этот раз не уследил за сигналами, которые подавал организм. Сам Глеб мог бы посоветовать отцу обратить к врачам, но и он не знал о болезни. Не торопился узнать. Так будет честнее.

Сейчас же Глебу хотелось всё исправить. Он бы отдал любую драгоценность мира за то, чтобы отмотать время назад. Он отдал бы свою жизнь за отца. Да. А что такого? Зачем ему жить? Глеб часто задавался этим вопросом и не находил ни одного дельного ответа. Личные дела не клеятся никак, в семье сплошные разлады, собственная ничтожность душит – проще умереть. Парень искал выход, хоть какой-нибудь. Искал, но натыкался лишь на стены, выстраиваемые обществом и законом. Искал то, что поможет ему найти себя. Но не находил. Ничего. И ему казалось, что смерть будет самым оптимальным вариантом. Такие мысли не пугали Глеба. Но он никому не мог о них рассказать. Никому. Современные мерки таковы, что у нас вроде свобода слова и мысли, но вот малейшее отличие всегда ведет к отчуждению. Хабаров и так считался в обществе, мягко говоря, лишним. Глеб не рассказывал Сергею и о тех стычках, что практически ежедневно приключались с ним, после появления в доме постороннего мужика. Глебу казалось, что он сможет держаться на расстоянии от этого идиота, но отчим как назло желал «сблизиться», а сам тем временем окончательно расстроил отношения парня с матерью.

Полетели маты, полетели стулья. С криками.

Фотографии семейные, из фотоальбома. По ветру.

Догорая до тла, дым на балконе – курите двое.

Сколько раз во мне умерла та надежда,

Которую он, сука, гонит!

Рвали номера.

Обещали друг другу, что больше не будем.

Но все повторяется, как и вчера.

Заметил, что косо на нас смотрят люди.

Ты для меня будто тени –

Исчезаешь в полчаса.

Если ты меня слышишь, папа,

Просто открой глаза!

В голове моей пустота;

Темнота и не видно дна.

И пуста моя комната.

Как мне выйти из омута?

Слёзы всё покатились по щекам. Глеб быстро втер их. Себя жалеть не хотелось. А вот от жалости к отцу защемило сердце. Как часто дети забывают о родителях, пока у тех всё в порядке? Каждый день. Постоянно. Это тоже часть жизни. Взрослеть не хочется никому. Каждый пытается оттянуть момент, когда всё окажется не таким, как раньше. Момент истины. Глеб тоже пытался оттянуть. Дела отца, которые должны были перейти в его руки пока ещё не занимали места в голове парня. Он не думал об этом.