Кармелита. Наследники: лёд и пламя (СИ)

Обида некогда беременной женщины на мужчину, бросившего её в самую трудную минуту, не проходит никогда, а со временем только усиливается. Лачо проклял тот день, когда по глупости трахнул бабу, которая стала его персональной головной болью гораздо раньше, чем он успел сообразить, что так и должно было быть!

Шумная и довольно глубокая местами речка только с виду кажется безобидной. Первые заморозки выпали как раз на последнюю неделю сентября. Закаливание – это, конечно, хорошо, но пьяный в холодной воде, все равно, что щепка в море.

Зора не была уверена в том, что Лев отлично плавает. Паника нарастала.

Колебаться было некогда. Девушка, набрав в легкие побольше воздуха и поежившись от одного только представления, каково будет нырнуть туда почти в полной темноте, уже сделала два больших шага вперед, заходя глубже, как вдруг послышался всплеск и надрывный кашель.

Лев, у которого зуб на зуб не попадал, выполз на берег, зарываясь в грязный и измельчавший песок, все же усмехнулся:

- Ч-чего, д-думала, что я п-плавать не умею? Обломалась?

- Ты даже не представляешь, как обломалась, – Крылова обрадовалась тому, что он не смог разглядеть её волнения. – Кретин ты…

Цыганка почувствовав, что правую ногу вот-вот схватит судорогой, собралась выйти, но из темноты на неё налетел Саппоро, толкнув.

- А-а-а! Ты что! – чудом удержав равновесие, она забила руками по воде, в которой оказалась по пояс. На самом деле холодно, но первые секунды ещё терпимо. – Хватит!

Парень, не слушая, продолжал тащить её на глубину, отмахиваясь от отчаянных попыток сопротивления.

- Ну и кто тут кретин?! – он резко надавил Зоре на плечи, вынуждая ту окунуться по подбородок. – Извиняйся, женщина! Немедленно, иначе утоплю!

Цыган сильно замерз и спешил прекратить экзекуцию с меньшими для себя потерями, чем сразу же воспользовалась Крылова. Не задумываясь и не целясь, что самое удивительное, она двинула ему по носу. Хватка мигом ослабла и девчонка, решив, что этого мало, сама вцепилась в обидчика.

Пара движений, достаточных для того, чтобы соперник сдался на милость победителя и оба поспешили покинуть «поле боя», а то ведь и пневмонию заработать можно.

====== Глава 31. ======

Старая и тонкая куртка Саппоро Зору совсем не согревала. Костер бы мог спасти, но кто ж его разводить будет, когда цыгане, будто статуи, замерли с искаженными лицами и стучащими зубами. Ветер только усугублял положение.

Лев, вытершийся своей рубахой, наконец-то обратил внимание на девушку, без конца трясущуюся.

- Надо, надо закаляться по утрам и вечерам, а замерзшим в речке летом – стыд и срам! – переделав строчку из Чуковского стихотворения, он рассмеялся и посветил телефонным фонариком прямо в лицо.

- Сейчас вообще-то осень, – выдала цыганка, отвернувшись. – Поэт чертов! Погрей меня хоть!

- Как?

- Не знаю! Костер давай соорудим!

- Нет, это долго, – отбросил мобильник и приблизился к удивленной девушке. – Есть другой способ…

Стоило Зоре подумать, что именно сейчас произойдет, как её губы оказались захвачены в плен его горячим, но пахнущим водкой ртом. Она замычала, выказывая протест, однако манипуляции не прекратились, а только усилились.

С одной стороны – возмутительно, а с другой – отвлекает. Уже через несколько минут Крылова, сама себе поражаясь, отвечала ему, жадно и неистово впиваясь, покусывая и проталкивая язык внутрь, совершенно не стесняясь, цеплялась руками за шею и притягивала парня ближе.

Дрожь как рукой сняло, правда, появилось нечто новое, пугающее и одновременно желанное. Естественно, Зора прекрасно знала, как делаются дети, но сейчас она взглянула на вещи по-другому, почувствовала то, чему труднее всего сопротивляться – возбуждение.

- Подожди, – задыхаясь, произнесла она, чуть отодвинулась и потерла виски. – По-моему, это уже перебор… остановись.

- Я сам решу, когда остановиться! – рыкнул цыган и одним движением сорвал с плеч студентки куртку.

Для Зоры не осталось ничего. Кроме него. Его руки, его губы, его запах…

И плевать, что они знакомы лишь сутки, плевать на предрассудки и традиции, плевать на всё. Здесь и сейчас. Она и он. Вот это настоящее.

Лев оставил губы девушки в покое, плавно спустившись к ключицам. Он вел себя так, будто ничего особенного не происходит, только сбившееся дыхание и выступивший пот выдавали истинную реакцию парня. Целовался он без энтузиазма, вероятно, просто для «галочки», но Крыловой и этого хватило. Щетина покалывала и без того все ещё покрытую мурашками кожу. Стоять цыганке стало непросто. Хотелось лечь и укрыться им как одеялом, раствориться в его объятиях, стать одним целым… Неужели можно от этого добровольно отказаться? Да проще застрелиться!

Как писал Пушкин: «Бывают странные сближенья…» – последнее, о чем невпопад успела подумать Крылова, лежа на холодном песке, который противно лип к мокрой одежде.

Лев действовал не торопясь, дразнил, словно вынуждал её попросить продолжить. Однако сам же в итоге «затыкал» девушку поцелуями – короткими и властными.