Кармелита. Наследники: лёд и пламя (СИ)

Сколько же раз Зора давала себе обещание не упоминать при посторонних родителей, не плакать, не давать слабину! Но, увы! Слеза, величиной с горошину, все равно скатилась из под длинных ресниц, заставив отвернуться.

- Ты без предков осталась? – сочувственно опустил голову, но резко вскинул. – Иногда мне хочется, чтоб и моих не было! Достали! Того не делай, так не живи!

- Заткнись, немедленно! Не смей так говорить! Нет ничего страшнее! – девушка кинулась зажимать ему рот, тот перехватил её руку.

- Спокойно. Не кипятись. Ты слишком плохо меня знаешь, для меня эта жизнь в тягость! Я не знаю, что должно случиться такого, чтоб захотелось жить! Я не знаю… не знаю, кто я… нет ничего страшнее этого! – уголки рта чуть дернулись. – Я везде как чужак, даже среди своих!

Похоже, что он сказал то, чего говорить не собирался. Такое признание как снег на голову! Зора боялась даже моргнуть, застыв как жидкий воск на ветру, на секунду почти на ощупь почувствовала его боль, отчаяние.

- Извини… – пробормотала она и как бы случайно дотронулась до его щеки. – Я не хотела.

- Проехали! Вон солнце встает, нам на юг! – парень мотнул головой, прерывая прикосновение, и прислушался. – Идём!

Трели соловья щекотали слух. Неприятная ситуация заставила обоих замолчать. Угрюмо и не торопливо шли уже по знакомой тропке, перелезая кое-где завалы сухостоя. Роса так и цеплялась к босым ногам, изрядно покусанным комарами и поцарапанным.

Лев брел впереди, его походка, уверенная и ровная, без каких – либо лишних движений вызывала странные ассоциации с Данко, который вывел свой народ из темного леса, держа над головой горящее сердце...

Донеслось родное ржание – Пепел, измотанный и потерянный, бродил у реки, не решаясь отправиться на другой берег без хозяйки. А неподалеку спокойно щипал остатки травы тяжеловоз: он был мокрым, судя по всему, уже успел несколько раз переплыть мелкую речушку.

- Пепел! – Зора ещё никогда не была так счастлива снова его увидеть.

Конь, радостно похрапывая, терся губами о её руки.

Только сейчас, на свету, обнаружилась ужасающая картина: на спине Льва красовались множественные рваные раны с засохшей или полузасохшей, но обляпанной грязью, кровью! Цыган, как ни в чем не бывало, свистнул, подзывая питомца:

- Желли! Иди сюда, красавица моя! – потрепал кобылу за ушами. – Трусиха моя…

- Это девочка? – рот у Зоры открылся от удивления сам собой. – Кобыла?

- Да! А что тебя смущает? Будь она жеребцом – давно бы твоему оборвышу копытом заехала! – улыбнулся широко и беспечно. – А так, видишь, спокойная!

- Ну и дела, Пепел, ты глянь... такая кобылка... ничего себе!

- Между прочим, она – чистокровная! А вот где ты своего недоконя раздобыла? – лукаво подмигнул. – Увела у какого-нибудь занюханного фермера, а? Признавайся!

- Да иди ты! – шутливо отмахнулась девчонка, но внезапно стала серьезной. – Кстати, у тебя на спине раны... рваные... ты не чувствуешь разве?

- Ты, наверное, докторица?

- С чего ты взял?

- А чего тогда ты меня лечишь постоянно? – он запрыгнул в седло, но вдруг потерял сознание. Зора едва успела подбежать, успокаивая его лошадь.

====== Глава 11. ======

КОВАЛЬСК.

Как только встало солнце, пусть, такое тусклое и почти не согревающее осенью, но озаряющее светом мрачный и серый городок, Люцита собрала труппу в театре. Сегодня последние репетиции перед очередным гастрольным туром, а значит, придется выложиться на все сто! Итак, давайте же познакомимся с изменившимся актерским составом: Степан – исполнитель почти всех главных мужских ролей, аккомпанемент тоже на нём; Рада – лучшая танцовщица; Вайда – скрипач от бога; Тамила – сценарист и корректор; Прохор – солист, тенор; Эмилиан – солист, баритон; Клава – гример и костюмер; Марго – креативный продюсер…

Надо сказать, что изменился и репертуар с тех пор, как стали гастролировать все чаще поступали заявки на детские сказки, сольные концерты, вечера классической музыки.

Без сомнения, цыганскому театру переквалифицироваться одним махом просто невозможно, поэтому решили ввести расписание, строго ограничивая подобные непривычные выступления. Время от времени график, конечно же, сбивался, и приходилось утром играть сказку «Золушка», а к вечеру уже «Табор уходит в небо»... При таком сумасшедшем темпе порой некогда было поспать, поесть, повидаться с детьми! Самые находчивые брали своих чад прямо на репетиции, чем развивали хороший вкус и прививали любовь к искусству.

- Так, ребята! Не отвлекаться! Мы через неделю едем в Москву! Или вам это игрушки?! – сердито покрикивала Люцита, сидя в первом ряду, сверяя сценарий.

Гам на сцене чуть поутих, но от голосов, звучащих наперебой, звенело в ушах.

- Люцита! Я потерял текст! – донеслось с одной стороны.

- Люцита, Люцита! Мне бы сегодня пораньше уйти! Я своим обещал! Можно? – раздалось с другой.

Ну и как тут работать?!

- Тихо!!! Всем молчать! Давайте по очереди! – цыганка шмякнула ладошкой по столу. – Стёпа! Где твой текст?

- Да блин! Не знаю, вчера был… сегодня нету…

- Почему-то это меня не удивляет! Ты же до сих пор прежний растяпа!