Кармелита. Наследники: лёд и пламя (СИ)

«Что ему ответить? Соврать? Или выложить на чистоту?» – Куликов выбрал что-то среднее между грубостью и строгостью.

- Не твоего ума дело! Стол накрой лучше… – Павел отнес вещи падчерицы в комнату.

- Ты уже не собираешься ехать, верно?

«Далась же всем его поездка! Хотя, чего ждал? С глаз долой – из сердца вон!» – невесело было на душе, ох, как невесело.

- Не поедешь, да? – допытывался друг. – Опять будешь тухнуть в четырех стенах?

- Поеду, – нахмурился мужчина. – Сейчас поговорю серьезно с ней и на своей старушке покачу на вокзал, время терпит. А ты потом обратно прикатишь и приглядишь за девочкой.

Майорчик заулыбался во все тридцать два.

- Даже не скалься, – вовремя осадил бывшего коллегу. – Я имел в виду присмотришь за машиной! За машиной, а не за Рубиной! Понял?!

- Рифма! – заржал майор. – Ты прирожденный поэт!

Вскоре все трое сидели за столом, попивая ароматный крепкий чай, только вот беседа получилась какой-то слишком уж принужденной. Павел Петрович старался быть мягче, старался не давить и не задавать наводящих вопросов, но профессиональные замашки никуда не денешь. Кудряшов же делал вид самый отстраненный, уставившись в потолок, иногда отхлебывал напиток, булькая ложкой. Цыганке это не нравилось и она всё время вздрагивала.

- Что мать скажет?

- Какая разница? – Рубина сжала губы, посмотрев в очередной раз на коллегу отца. – Мне не пять лет! Я сама за себя в ответе!

- Она не знает, что ты здесь? – мужчина не скатился с нужной темы. – Мы не так давно разговаривали и Люците ужасно не нравилось наше общение...

- Да мало ли что ей там не нравится! – взвизгнула, чуть не поперхнувшись, цыганка. – Папа, ты должен меня поддержать!

- Да я и так слишком часто тебя поддерживаю... – он не мог сказать ничего другого.

- Это плохо? – Кудряшов на удивление удачно задал вопрос. – Плохо, когда отец помогает дочери?

- Действительно, па, разве тут есть что-то аморальное? Безрассудное? – Рубина посмотрела на майора с благодарностью. – Семья на то и семья...

- Да если бы была она, эта семья...

- Ну, пусть не в полном составе, но...

Сергей почувствовал себя лишним, хотел выйти, но Куликов усадил его на место.

- Мне пора... а то ведь опоздаю на паровоз...

- А ты куда? – цыганка мигом стала серьезной. – Уезжаешь?

- Да, я же, кажется, говорил...

- Может быть, но не мне! – состроив обиженную мину, Голадовникова отвернулась.

Павел и в самом деле забыл только ей сказать, что уезжает.

- В санаторий он едет, – ответил за подполковника Сергей. – И кстати, жестоко опаздывает!

- А я?

В девичьем взгляде читалось отчаяние. Мужчины подумали об одном и том же.

- Ты остаешься...

- Одна, – констатировала она. – И это справедливо, по-вашему?

- А ты считаешь иначе?

- Само собой!

- Какие будут предложения? – майор начал одеваться вслед за Куликовым.

- Я тоже еду!

И снова Павла Куликова словно придавили рамками общественных норм. Особенно цыганских.

- Куда, со мной? В санаторий?

Кивок и умильная улыбка были настолько обезоруживающими, что тут бы растаяло даже ледяное сердце. Обошлось почти без споров.

- Хорошо, сдаюсь, – Павел наконец махнул рукой. – Поехали, отдохнем!

Его немедленно стиснули в объятиях.

- Вот бы мне кто так сказал, – мечтательно протянул блондин в майорской форме. – Я в отпуске не был лет пять!

- Ты лучше чемодан бери и иди машину заводи! – старший почему-то не хотел, чтоб Рубина оставалось с мужчиной наедине. – А мы тут пока квартиру запрём!

- Понял, товарищ подполковник! – улыбнулся Кудряшов. – Чемодан-то не тяжелый...

- Да не мой чемодан! – заругался бывший подполковник. – Рубинин! Свой я и сам донесу!

- О, эм... – такого блондин не ожидал и с опаской глянул на цыганку. – А мне его доверят?

- Ну, учитывая, что я знаю место вашей работы и имя, – брюнетка игриво подмигнула ему. – Уверена, что донесете в целости и сохранности!

- Есть! – он отдал честь, улыбаясь.

Куликов резко затормозил на светофоре. Рубина сидела сзади. Бывший подполковник хорошо чувствовал, что майор смотрит на его падчерицу в зеркало. Заинтересованность так и проскакивала между цыганкой и полицейским, словно искры костра. Голадовникова увлеченно расспрашивала о работе правоохранителей, хотя раньше ей казались скучными люди в форме. Кудряшов с вдохновением отвечал на вопросы, не без гордости перечисляя свои заслуги.

Хотелось начистить ему физиономию. Почему? Бессознательная ревность или злоба на самого себя – ответа не было.

- Серёга! – окликнул того Куликов. – Сядь-ка за руль.

- Хорошо, – блондин немного удивился, но подчинился. – Только, если что – машина твоя. Сцепление так и не починил?

- Починил! Садись!