Кармилла

— И ты, дорогая Лора, тщательно соблюдай указания доктора.

— Попрошу вас, доктор, высказать свое мнение о состоянии здоровья еще одной пациентки. Симптомы ее весьма напоминают жалобы моей дочери, однако выражены значительно слабее. Эта пациентка — юная леди, наша гостья. Вы сказали, что вечером будете проезжать мимо нашего замка. Разрешите пригласить вас на ужин, там вы сможете увидеться с этой девушкой. Она не встает из постели раньше полудня.

— Благодарю, — сказал доктор. — Я буду в замке около семи вечера.

Доктор повторил мне и мадам свои указания и откланялся. Отец пошел проводить его. Выглянув в окно, я увидела, как они, увлеченно беседуя, прохаживаются по зеленой лужайке между дорогой и рвом.

Доктор не вернулся. Он сел на лошадь, распрощался с отцом и поскакал через лес на восток. В то же время с противоположной стороны, где находилась деревня под названием Дранфельд, показался почтальон. Он спешился и вручил отцу пакет с письмами.

Тем временем мы с мадам Перродон увлеченно обсуждали единственное указание доктора. Почему мужчины так настаивали на его безоговорочном выполнении? Позже мадам призналась, что при этих словах похолодела от ужаса: ей подумалось, что доктор боится внезапного приступа, вследствие которого я могу серьезно пострадать или даже лишиться жизни.

Ее опасения не вызвали у меня тревоги; по моему мнению, доктор просто желал, чтобы рядом со мной всегда была наставница, которая не позволит мне переутомляться, есть неспелые фрукты и делать массу других глупостей, к которым так склонна молодежь. Через полчаса вернулся отец. Он протянул мне конверт.

— Это письмо от генерала Шпильсдорфа; оно задержалось в пути. Генерал должен приехать со дня на день.

Можно было ожидать, что отец обрадуется прибытию гостя, особенно такого долгожданного, как генерал, однако лицо его не выражало особого воодушевления. Напротив, он, по-видимому, желал, чтобы генерал сию же минуту очутился на дне Красного моря или еще дальше, однако не собирался посвящать меня в причины своего мрачного настроения.

Я взяла его за руку и умоляюще заглянула в лицо.

— Папа, прошу тебя, объясни, что происходит?

— Ну что ж, попробую, — ответил он, ласково поглаживая мои волосы.

— Доктор считает, что я тяжело больна?

— Нет, милая; он говорит, что, если принять необходимые меры, через день или два ты поправишься или, по крайней мере, тебе станет значительно лучше, — чуть суховато ответил он. — Но мне бы хотелось, чтобы генерал выбрал для своего визита другое время, когда ты сможешь встретить его в добром здравии.

— Но, папа, расскажи, — не отставала я, — что же со мной все-таки происходит? Что сказал доктор?

— Ничего не сказал; и не приставай ко мне с расспросами, — отрезал отец. Никогда я не видела его таким рассерженным. Заметив, что я обиделась, он поцеловал меня и добавил: — Потерпи день-другой. Я расскажу все, что знаю сам. А тем временем не ломай себе голову понапрасну.

Отец вышел из комнаты, но, не успела я спросить себя, что же все это значит, как он вернулся и сообщил, что мы едем в Карнштайн повидать священника, живущего неподалеку от покинутой деревни. Коляска будет подана в двенадцать часов. Мы с мадам Перродон поедем вместе с ним. Кармилла, после того как проснется, тоже может последовать за нами — ей будет интересно полюбоваться живописными развалинами. С ней отправится мадемуазель де Лафонтен; она привезет нам все необходимое для завтрака на свежем воздухе, который в Англии называют пикником.

К двенадцати часам я была готова. Отец, мадам Перродон и я сели в коляску. Миновав подвесной мост, мы повернули направо, туда, где за горбатым готическим мостиком дорога ведет к покинутой деревне и развалинам замка Карнштайн.

Дорога петляла меж невысоких холмов, поросших девственным лесом. За каждым поворотом перед нами открывались чудеснейшие картины: тут расстилалась уютная лощина, там вырастал обрывистый утес. Самые ухоженные и затейливые парки с аккуратно подстриженными деревьями не могут идти ни в какое сравнение с великолепием неистощимой на выдумки Природы.

Обогнув живописный холм, мы чуть не столкнулись с небольшой процессией. Впереди мчался пожилой всадник. Это был наш добрый друг, генерал. Его сопровождал верховой слуга, следом в наемной повозке везли багаж.

Заметив нас, генерал спешился. После восторженных приветствий мы пригласили его сесть в коляску и отправиться с нами в Карнштайн. Генерала не нужно было долго уговаривать. Мы поручили слуге доставить лошадь в замок и продолжили прогулку вчетвером.

Глава 10. Несчастный генерал

С тех пор, как мы виделись с генералом в последний раз, прошло около десяти месяцев, но как он изменился за это время! Казалось, над его головой пронеслось много лет. Он похудел, растерял привычное спокойное радушие, весь его вид выражал мрачную решимость. Голубые глаза, всегда такие проницательные, сурово сверкали из-под поседевших кустистых бровей. Такие перемены нельзя объяснить единственно горечью утраты, тут не обошлось без вмешательства более жгучих страстей.