Кармилла

Вы, несомненно, слышали о суеверии, широко распространенном в Верхней и Нижней Штирии, в Моравии, Силезии, турецкой Сербии, в Польше и даже в России. Жители этих мест непоколебимо верят в существование вампиров.

Если верить показаниям многочисленных свидетелей, взятым со всей тщательностью, в соответствии с законом, в присутствии самых компетентных комиссий; если многотомные отчеты о подлинных происшествиях чего-нибудь да стоят, то трудно отрицать достоверность такого явления, как вампиризм.

Я же, со своей стороны, не находила для своих невзгод иного объяснения, чем предлагают старинные верования моей страны.

На следующий день в часовне Карнштайнского замка собрались представители закона и церкви. Могила графини Карнштайн была вскрыта; и отец, и генерал узнали каждый свою вероломную красавицу-гостью. Черты лица графини, похороненной сто пятьдесят лет назад, дышали жизненной теплотой. Глаза были открыты; из гроба не исходило тошнотворного могильного запаха. Покойную осмотрели два врача: один официально входил в состав комиссии, другой был приглашен инициаторами расследования. Оба зафиксировали слабые, но отчетливые признаки дыхания и сердцебиения. Члены покойной оставались гибкими, плоть — упругой. Тело графини было погружено в кровь, наполнявшую гроб на глубину семи дюймов. Все эти признаки неоспоримо свидетельствовали о вампиризме. Тело, как ведется исстари, было извлечено из гроба. В сердце вампира вогнали крепкий осиновый кол; чудовище издало пронзительный вопль, похожий на предсмертный крик живого человека. Палач взмахнул топором — из перерубленной шеи фонтаном хлынула кровь.

Тело и отрубленную голову положили на высокую груду дров, сожгли дотла, а пепел высыпали в реку. С того дня вампиры больше не тревожили жителей этих мест.

В подтверждение истинности трагических событий отцу была предоставлена копия отчета Императорской комиссии, скрепленная подписями всех присутствовавших при казни. Именно оттуда я почерпнула свой рассказ о последней жуткой сцене.

Глава 16. Заключение

Вам, вероятно, кажется, что я веду свой рассказ обстоятельно и хладнокровно. Ничего подобного; я до сих пор не могу без волнения вспоминать о событиях тех дней. Много долгих лет я вздрагивала по ночам от пережитого кошмара и даже днем боялась хоть на минуту остаться в одиночестве. Только ваши горячие просьбы могли заставить меня взяться за труд, одна мысль о котором приводила меня в смятение.

Позвольте сказать несколько слов о бароне Ворденбурге, чьей глубокой осведомленности мы обязаны обнаружением могилы графини Миркаллы.

Уроженец Граца, он жил на скромный доход от поместий, оставшихся ему от некогда обширных семейных владений в Верхней Штирии, и посвятил себя скрупулезному изучению достовернейших сведений о вампиризме. Он чуть ли не наизусть знал все более или менее значительные труды в этой области, в том числе «Magia Posthuma»,[1] «Phlegon de Mirabilibus»,[2] «Augustinus de Cura pro Mortius»,[3] «Philosophicae et Christianae Cogitationes de Vampiris»[4] Джона Кристофера Харенберга и тысячи других томов, среди которых я помню лишь те, что он давал почитать отцу. У него хранились многотомные отчеты о юридических процессах, связанных с вампирами. На их основе он вывел систему принципов, управляющих поведением этой нечисти. Замечу мимоходом, что мертвенная бледность, приписываемая потусторонним существам этого рода, не более чем мелодраматическая выдумка. Наоборот, и в могиле, и при появлении в человеческом обществе вампиры создают впечатление здоровых, пышущих жизнью людей. Когда гробы извлекают на свет Божий, обнаруживаются все те признаки, какими была подтверждена вампирическая сущность давно умершей графини Карнштайн.

Остается тайной, каким образом вампиры покидают могилы и возвращаются в них в определенные часы дня, не потревожив ни земляной насыпи, ни крышки гроба. Для поддержания двойственного существования вампирам необходим ежедневный сон в могиле. Тяга к живой крови обнаруживается в бодрствующем состоянии. Вампиры испытывают к своим жертвам горячую привязанность, напоминающую любовную страсть. Преследуя объект своего вожделения, вампиры проявляют неистощимое терпение и идут на разнообразнейшие уловки. Вампир никогда не отступит, не утолив своей страсти, и вместе с кровью высасывает из жертвы саму жизнь. Иногда вампир с утонченностью эпикурейца холит и бережет предмет своего обожания и достигает цели после долгих нежных ухаживаний. В этих случаях он, похоже, питает к жертве что-то вроде симпатии или сердечной привязанности. Чаще всего же он идет к своей цели напрямик, применяет силу и высасывает из жертвы всю кровь в один присест, устраивая себе чудовищный пир.

Существование вампира сопряжено с соблюдением определенных условий. В описанном мною случае графиня Миркалла была, видимо, обязана брать себе имя, анаграмматически составленное из букв ее настоящего имени, без добавлений и пропусков; так возникли имена Кармилла и Милларка.