Кармилла

Введя таким образом хозяина в заблуждение, я отправился в Париж и позаботился о финансовой стороне предприятия. Трудность заключалась в том, чтобы перевести все мои средства, около тридцати тысяч фунтов стерлингов, в такую форму, чтобы я мог не только легко унести их с собой, но и пустить в дело, не оформляя никаких бумаг и не раскрывая никоим образом своего местожительства. Однако все уладилось как нельзя лучше. Не стану утомлять вас рассказом о том, как мне удалось выправить паспорта. Достаточно сказать, что место для нашего побега я выбрал в самом романтическом духе: конечным пунктом путешествия был указан один из красивейших и самых уединенных уголков Швейцарии.

Я решил обойтись без багажа. В первом же мало-мальски значительном городе, куда мы прибудем на рассвете, можно будет купить все необходимое. Стрелки приближались к двум часам пополудни. Всего только два! Как мне убить остаток дня?

В моих экскурсиях по Парижу мне еще не довелось осмотреть Нотр-Дам; туда я и отправился. Погуляв возле собора около часа, я поехал в Консьержери, затем во Дворец правосудия, посетил живописную церковь Сен-Шапель. Однако до назначенного времени оставалось еще несколько часов. Не зная, куда себя деть, я принялся бродить по узким улочкам, примыкавшим к собору. На одной из них мне встретилось старинное здание; надпись на стене гласила, что когда-то в этом доме обитал каноник Фульбер, дядя знаменитой Элоизы, возлюбленной Абеляра. Не знаю, сохранились ли до нашего времени эти уютные переулки, где то тут, то там мне встречались готические церквушки, переделанные под склады. Меня заинтересовала неказистая лавчонка из тех, что торгуют всякой всячиной. Владелец ее предлагал посетителям самые разнообразные старинные украшения, оружие, фарфор, мебель. Я вошел в лавку; внутри было темно и пыльно, низко нависал закопченный потолок. Хозяин, скобливший в уголке средневековые инкрустированные доспехи, разрешил мне походить по лавочке и осмотреть самые любопытные вещицы. Постепенно я добрался до дальнего конца лавки, где тускло мерцало многостворчатое окно, невероятно грязное. Возле окна я обернулся: в нише, ребром к боковой стене, стояло большое зеркало в потертой старомодной раме. В нем отражался отгороженный уголок, который в старинных домах, я слышал, называется «альковом». Стены его были увешаны насквозь пропыленными предметами старины; среди хлама, усыпавшего пол, стоял стол, за которым сидели три человека, увлеченно беседовавших. Я тотчас узнал двоих: это были полковник Гайяр и маркиз д’Армонвилль. Третьим был человек самой гнусной наружности: тощий, бледный, рябой от оспы, с жидкими черными волосами, он лениво поигрывал гусиным пером. Маркиз поднял глаза – товарищи тотчас же проследили за направлением его взгляда. Я застыл в замешательстве, не зная, как поступить, однако вскоре понял, что они меня не узнали. Неудивительно – в этом углу лавки было очень темно, а свет из окна падал из-за моей спины.

Мне хватило присутствия духа сделать вид, что я всецело погружен в рассмотрение какого-то необычайно интересного экспоната. Я неторопливо прошел обратно к дверям лавки, остановился и прислушался. Не услышав за спиной шагов преследователя, я облегченно вздохнул и, как вы догадываетесь, ни на секунду более не задержался в подозрительной лавке, где мне довелось сделать столь неожиданное открытие.

Мне не пришло в голову задаться вопросом, какая нужда свела полковника Гайяра с маркизом, да еще в столь неприглядном месте, или кем была гнусная личность, покусывавшая гусиное перо. Политические дела наподобие тех, в которых участвовал маркиз, иногда заставляют заводить знакомство с самыми неожиданными людьми.

Я был рад убраться подальше из лавки и, едва село солнце, подъехал к крыльцу «Парящего дракона» и отпустил экипаж. В руке у меня был дорожный сейф, на удивление маленький, если принять во внимание его содержимое. Сверху сейф был обтянут кожей, что придавало ему вид обычного чемоданчика.

Поднявшись в комнату, я позвал Сен-Клера и рассказал ему ту же самую легенду, что придумал для хозяина гостиницы. Я вручил слуге пятьдесят фунтов стерлингов, наказав истратить сколько потребуется на себя и платить за комнату вплоть до моего возвращения. Затем наспех поужинал, то и дело поднимая взгляд к старомодным каминным часам, единственному сообщнику в задуманной мною чудовищной авантюре. Само небо благоприятствовало моим замыслам и затянулось густыми облаками, погрузив окрестности в непроглядную темноту.

В вестибюле меня встретил хозяин гостиницы. Он поинтересовался, не желаю ли я заказать экипаж до Парижа. Я был готов к такому вопросу и сказал, что собираюсь пешком пройтись в Версаль и там нанять фиакр. Я подозвал Сен-Клера.