Кармилла

Моя подруга громко рыдала от ужаса. Казалось, она не сознавала опасности, не понимала, что нас могут услышать. Она звала меня по имени, трясла за плечо, приподнимала и роняла мою руку, в смятении пыталась отыскать хоть малейший признак жизни и, не найдя его, возопила, что, если я умру, то и она покончит с собой.

Однако через минуту-другую бурные излияния внезапно стихли. Графиня замолчала; теперь она казалась совершенно спокойной. Она деловито взяла свечу и подошла ко мне. Лицо ее оставалось очень бледным, но испытующий взгляд выражал лишь серьезное внимание с легким налетом ужаса. Графиня медленно поводила свечой у меня перед глазами, убеждаясь, что я не реагирую на свет. Затем отставила свечу и громко зазвонила в колокольчик. Положив на стол шкатулку с бриллиантами и мой дорожный сейф, графиня тщательно заперла дверь в будуар, где я только что пил свой злосчастный кофе.

Глава 24. Надежда

Едва графиня успела опустить на стол мой дорожный сейф, явно слишком тяжелый для нее, как дверь в залу, где стоял гроб, распахнулась, и на пороге появился человек, которого я поначалу принял за чудовищное видение.

Передо мной стоял граф де Сен-Алир, который, по словам графини, должен был находиться где-то на полпути к кладбищу Пер-Лашез. На мгновение его тощая гнусная фигурка застыла в дверях наподобие портрета, где рамой служил дверной проем, а фоном – зловещая темнота сумрачной комнаты. Граф был одет в черный траурный костюм, в руке он держал пару черных перчаток, шляпу обвивала креповая лента.

Злобное лицо графа подергивалось от беспокойства, тощие губы беспрерывно кривились. Этот уродец казался напуганным до полусмерти.

– Ну как, Эжени? Что, детка? Вижу, все идет удачно?

– Да, – тихо, но твердо ответила графиня. – Но вы с Планаром напрасно не заперли эту дверь. Он вошел и увидел то, что ему видеть совсем не полагалось. Хорошо еще, что он не успел сдвинуть крышку гроба, – сурово добавила она.

– За этим должен был присмотреть Планар, – резко ответил граф. – Ma foi![23] Не могу же я уследить за всем! – Он торопливо, мелкими шажками подошел ко мне и надел очки.

– Месье Беккет, – громко окликнул он пару раз. – Эй! Вы меня не узнаете?

Он склонился надо мной и внимательно всмотрелся в мое лицо, приподнял и встряхнул мою руку, окликнул еще раз и удовлетворенно произнес:

– Все удалось как нельзя лучше, моя милая mignonne[24]. Когда это началось?

Графиня подошла ближе и смерила меня оценивающим взглядом.

Трудно представить, до чего тяжело выносить пристальный взгляд двух пар злобных глаз.

Затем графиня перевела взгляд туда, где, по моим представлениям, должна была находиться каминная полка с часами; до меня доносилось их громкое тиканье.

– Четыре… пять… шесть с половиной минут, – холодно произнесла она.

– Браво! Брависсимо! Моя прелестная королева! Моя Венера! Жанна д’Арк! Моя героиня! Образец совершенства!

Граф пялился на меня с чудовищной злорадной ухмылкой. Он пошарил у себя за спиной тонкими бурыми пальцами, пытаясь найти руку графини, но она, не жалуя (как мне хотелось бы думать) его ласки, чуть подалась назад.

– Пойди сюда, ma chere[25], давай-ка посмотрим. Что это? Записная книжка? Или… или…

– Вот оно! – воскликнула графиня, с отвращением указывая на мой дорожный сейф в кожаном футляре, лежавший на столе.

– О! Давай посмотрим… посчитаем… посмотрим… – бормотал граф, развязывая дрожащими пальцами ремни. – Надо посчитать… надо посмотреть. – Вот тут у меня карандаш и записная книжка… но где же ключ? Проклятый замок! Черт бы его побрал! Где же ключ?

Шаркая ногами, он подошел к графине и протянул руки с трясущимися пальцами.

– У меня его нет; откуда ему взяться? Наверняка он у него в кармане, – ответила дама.

В следующий миг гнусные пальцы старого негодяя залезли ко мне в карман. Он выгреб оттуда все содержимое, в том числе и несколько ключей.

Я застыл в том же самом оцепенении, какое сковало меня в карете, когда я ехал с маркизом в Париж. Трагедия разыгрывалась не на шутку, а я никак не мог до конца понять, какую роль играет в ней графиня. Женщинам присуще куда больше присутствия духа и актерского мастерства, чем выпало на долю нашего неуклюжего пола; я не понимал, было ли возвращение графа неожиданностью для графини, не знал, для чего граф затеял обыск моего дорожного сейфа. Однако обстоятельства прояснялись с каждой минутой; очень скоро мне было суждено осознать всю бедственность моего положения.

Силы изменили мне, я не мог отвернуться от этого гнусного зрелища, не мог даже на волосок опустить глаза. Однако попытайтесь, как я, сесть в самом конце комнаты; вы убедитесь, что взгляд ваш, не меняя направления, охватывает всю ширину обширного помещения и даже различает, вследствие особого преломления лучей в глазу, даже то, что находится очень близко от вас. От меня не ускользало ничто из происходившего в комнате.

Старик наконец нашел у меня в кармане нужный ключ, раскрыл кожаный футляр и отпер окованный железом сундучок. Резким движением он высыпал на стол все его содержимое.