Кармилла (сборник)

Тем временем бродячий артист, стоя посреди двора, приподнял свою причудливую шляпу и отвесил весьма церемонный поклон, рассыпая обильные любезности на отвратительном французском и почти столь же ужасном немецком. Потом он отцепил свою скрипку, начал пиликать веселую мелодию, запел под нее, забавно фальшивя, и принялся с нелепой важностью проворно приплясывать. Это заставило меня рассмеяться, несмотря на завывания собаки.

Затем он приблизился к окну с многократными улыбками и приветствиями, держа шляпу в левой руке, а скрипку – под мышкой, и в плавной безостановочной речи стал пространно прославлять свои таланты, богатые возможности различных искусств, которые он готов поставить нам на службу, любопытные и занимательные предметы, которые продемонстрирует по первому требованию.

– Не пожелают ли ваши милости приобрести амулет против упыря, что, подобно волку, рыщет, сказывают, по здешним лесам? – проговорил горбун, роняя свою шляпу на камни. – Народ, как я слышал, мрет от него направо и налево. А вот амулет – он никогда не подведет. Пришпильте только его к подушке – и можете смеяться упырю прямо в лицо: он ничего вам не сделает, будьте спокойны.

Амулет этот состоял из узких длинных полосок пергамента с нанесенными на них каббалистическими знаками и чертежами.

Кармилла тотчас же купила амулет; я последовала ее примеру.

Горбун смотрел на нас снизу, мы улыбались, глядя на него сверху. Нам было весело, по крайней мере мне. Тут мне показалось, что его пронзительные черные глаза, когда он глядел вверх на наши лица, обнаружили что-то любопытное.

Вмиг он развернул кожаный футляр, заполненный всевозможными причудливыми инструментиками из стали.

– Извольте взглянуть, ваша милость, – обратился он ко мне, показывая на инструменты. – Я практикую наряду с другими полезными искусствами благородное ремесло дантиста. Черт побери эту собаку! – вставил горбун. – Заткнись, скотина! Она воет так, что милостивой госпоже ни слова не слышно. У вашей высокородной подруги, молодой госпожи справа от вас, острейшие зубки – длинные, тонкие, заостренные, как шило, как иглы – ха-ха! Мне это хорошо видно отсюда, снизу, – глаза у меня зоркие. Может статься, эти зубки поранят молодую госпожу, а думаю, так и будет, – и вот он я, и все, что нужно, при мне – напильник, шило, щипцы. Я их сделаю гладкими и плоскими, если ее милость пожелает, не как у рыбы, а как пристало такой красивой молодой госпоже. Что? Молодая госпожа сердится? Я был чересчур дерзок? Я оскорбил ее?

Молодая госпожа действительно выглядела очень рассерженной, когда отошла от окна.

– Как осмелился этот паяц так оскорбить нас? Где твой отец? Я потребую, чтобы он наказал наглеца. Мой отец приказал бы привязать негодяя к помпе, и выпороть хлыстом, и выжечь клеймо, да так, чтоб до костей прожгло!

Кармилла отошла на шаг-другой от окна и села. Стоило ей потерять из виду своего обидчика, как ее гнев угас так же внезапно, как вспыхнул, и к ней постепенно вернулось ее обычное настроение. Маленький горбун и его глупые выходки были забыты.

Мой отец в тот вечер был расстроен. Придя домой, он рассказал нам, что произошло еще одно несчастье, подобное двум недавним. Сестра одного молодого крестьянина из нашего имения, в миле отсюда, тяжело заболела. Случилось это, по ее словам, после нападения, похожего на предыдущие, и теперь девушка медленно, но верно угасала.

– Все это, – добавил отец, – имеет вполне естественное объяснение. Несчастные заражают друг друга своими суевериями и таким образом воссоздают в своем воображении те страшные картины, о которых рассказывали соседи.

– Именно это меня больше всего и пугает, – заметила Кармилла.

– Почему же?

– Я очень боюсь, как бы мне не почудилось что-нибудь жуткое; думаю, плод воображения ничуть не лучше реальности.

– Мы в деснице Божьей; без Его соизволения ничего не бывает, и, кто любит Его, тот всегда будет спасен. Он наше прибежище, наш Создатель – и Он позаботится о своем творении.

– Какой создатель! Природа! – возразила молодая дама моему милому отцу. – А эта болезнь, которая свирепствует в округе, тоже от природы. Природа… Все происходит от природы – так ведь? Все, что есть и в небесах, и на земле, и под землей, живет и действует по законам природы. Так я считаю.

– Доктор обещал прийти сегодня, – сказал отец, помолчав. – Хотелось бы знать, что он обо всем этом думает и что, по его мнению, следует делать.

– Доктора мне ничем не помогли, – произнесла Кармилла.

– А ты была больна? – спросила я.

– Так больна, как тебе и не снилось.

– Давно?

– Да, давно. У меня была та же самая болезнь; но я все позабыла, кроме боли и слабости, и не так уж это и мучительно – другие болезни хуже.

– И ты тогда была очень молода?

– Разумеется. Не будем больше говорить об этом. Ты ведь не хочешь причинить боль своей подруге? – Кармилла томно взглянула мне в глаза, любовно обняла меня за талию и увела из комнаты.

Отец читал у окна какие-то бумаги.

– Почему твоему папе нравится нас пугать? – спросила моя очаровательная подруга со вздохом, слегка вздрагивая.