Карнакки – охотник за привидениями

Но я уже делал это, не дожидаясь, пока он договорит, и сразу понял, что именно Джарвис имел в виду. С фото на вырезке на меня смотрела хорошенькая девица, чрезвычайно, между прочим, похожая на мисс Алисию, – она назвала мне свое имя – Малбри.

– Джарвис, это не она, – усомнился я. – Не верю. Не могу поверить, что она из таких. Ты только посмотри на ее лицо; глаза слишком близко посажены, да и моложе она. Потом, это невозможно. Такой поступок совсем не в ее стиле. Она же…

На этом я осекся, поскольку едва не выложил Джарвису, что она такая же контрабандистка, как мы с ним, только поменьше масштабом.

Я задумался на мгновение, пытаясь сообразить, нужно ли рассказывать ему об этом, но прежде чем я успел принять решение, он снова заговорил:

– Бедняга! Ты слишком глубоко влип!

Эти слова заставили меня промолчать.

– Не обращай внимания, – посоветовал я ему. – Дело в том, что у меня есть особая причина доверять этой маленькой леди.

– А как же! – проговорил он, поднимаясь на ноги. – Эта особая причина мне прекрасно известна, Голт. Все мы чувствуем себя подобным образом, когда увлечемся какой-нибудь женщиной. Но хуже всего то, что они обыкновенно слишком брутальны и не могут заставить себя не воспользоваться нашими слабостями и увлечениями в собственных интересах! Ха-ха, дружище! Приятно обращать твои едкие фразы против тебя самого!

И с этими словами он отправился восвояси, забрав с собой эту чертову вырезку. И все же я был ему горячо благодарен; однако решил, что свидетельства еще слишком недостаточны, чтобы осуждать мою изящную леди, обладательницу таких смеющихся глаз. O, Господи, неужели я увлекся и получил по заслугам?!

19 января

– Разве вам не нравится мой песик, капитан Голт? – спросила меня мисс Алисия Малбри сегодня днем.

– Ну, я бы сказал, мисс Малбри, что каждый объект можно воспринимать в различных ракурсах.

– Вы увиливаете от ответа, капитан, и это мне не нравится! – сказала она. – Неужели вам не нравится мой Тобик? Говорите честно.

– Хорошо, мисс Малбри, – ответил я. – Если вам так уж нужен честный ответ, я не люблю вашего Тоби и всех комнатных собачонок, как таковых. На мой взгляд собака – не подходящий предмет для женских объятий. Женщина, целующая и тискающая собаку, как мне кажется, роняет свое достоинство, иначе она уклонялась бы от физического соприкосновения с подобным чахлым созданием, в котором нет никакой пользы, в отличие от коровы, и отваги не больше, чем в обыкновенной крысе!

– Капитан Голт, – огрызнулась она, – вы позволяете себе забываться. Позвольте мне сказать вам, что собака нисколько не хуже человека!

– О вкусах не спорят, мисс Малбри, – возразил я с легкой улыбкой. – Мы, мужчины, не целуемся и не обнимаемся с нашими псами. На наш взгляд женщина – более подходящий и приятный объект для поцелуя.

– С этим я согласилась бы! – перебила она меня. – Но не хотите ли вы этим сказать, что ставите женщину наравне с собакой, капитан Голт?

– Именно это я и отказался делать, – проговорил я. – Видите ли, милая леди, вы начали с того, что спросили меня о том, люблю ли я карликовых собачонок… о чем-то в том роде, и теперь, потому что я ставлю их ниже женщин, вы ругаете меня так, как будто я сказал нечто противоположное! O, женщина, женщина! В часы нашего досуга! Но, моя прекрасная леди, если бы вместо того, чтобы спрашивать меня о том, нравится ли мне ваша собачка, вы спросили меня о том, как я отношусь к вам, тогда я не знал бы счета комплиментам. Среди всех изящных леди… – я умолк, подбирая слова для дальнейшего описания, так чтобы ничем ее не задеть.

– Так-так, капитан Голт? – поторопила меня она.

Я посмотрел на свою собеседницу. На лице ее не было ни малейшего признака гнева, скорее, на нем читалось ожидание – едва не показавшееся мне победоносным.

– Ну же? – сказала она, едва выдохнув эти слова.

Я посмотрел в эти глаза, и вдруг понял, что мне позволено заглянуть в самую их глубину, а женщина открывается таким образом, лишь когда любит или завлекает в свои сети.

Флиртует она со мной, или я действительно ей небезразличен? Я немедленно предпринял проверку: обнял ее и поцеловал прямо в губы.

Она только охнула, а минуту спустя проговорила, восстанавливая дыхание:

– Так и знала, что вы не сумеете дольше устоять против меня!

И снова расхохоталась, так очаровательно и так мило.

– А теперь на мгновение зажмурьте глаза, мой дорогой капитан, и вы увидите, какой дар принесет вам любовь! – прошептала она, прикрывая мои глаза своими маленькими ладошками.

Зашелестели юбки, зазвенели бубенцы на ошейнике Тоби, затем прозвучал изящный и колкий смешок:

– На сегодня с вас довольно, капитан Голт.

И, открыв глаза, я увидел затворяющуюся дверь.

20 января, Нью-Йорк

Сегодня утром, после того как я поговорил с офицером таможни, ко мне в каюту зашел мой старший офицер. Мою каюту уже обыскали, и я задекларировал все то, что считал нужным.