Карнавал короля Иеронима

— Теперь мне необходимо поспешить с тайным обыском у Бюлова! Не подлежит сомнению, что французский посланник пошлет донесение в Париж по поводу этих злополучных стихов, и было бы не лишним заручиться какими-нибудь документами, чтобы умилостивить императора, так как министр финансов пользуется большим расположением его величества.

— Да, это было бы крайне желательно, но еще вопрос: подтвердится ли чем-нибудь ваше предположение? Иначе за оскорбление чести фон Бюлова нам придется дать ответ перед собравшимся рейхстагом.

— Ваше величество, — возразил генерал-директор полиции, — вы слишком милостивы к Бюлову; я могу обнаружить факты, которые докажут, что он не заслуживает такого доверия.

— Весьма возможно, — сказал Иероним, — что я отношусь к нему слишком снисходительно и придаю ему больше значения, нежели он этого заслуживает! Поэтому я не думаю отменять сделанного распоряжения, а теперь прошу вас отправиться к Бюлову и выразить от моего имени, насколько я возмущен этим глупым пасквилем.

Берканьи был озадачен приказанием короля, которое считал унизительным для своего достоинства, и не знал, как отделаться от него. В это время доложили о прибытии министра юстиции Симеона. Он также явился к королю с оттиском стихов в руках и, высказав свое негодование по поводу оскорбления, нанесенного заслуженному министру, настаивал на том, чтобы Бюлов получил блистательное удовлетворение.

Генерал-директор полиции поспешил воспользоваться этим заявлением, чтобы избавиться от неприятного поручения.

— Ваше величество, — сказал он, обращаясь к королю, — вы только что изволили сделать относительно этого распоряжение, но прошу позволения высказать мое мнение. Не признаете ли вы более удобным поручить объяснение с Бюловом министру юстиции господину Симеону? Должность начальника полиции налагает на меня обязанность преследовать преступление, а не входить в какие-либо объяснения, потому что меня легко могут обвинить в пристрастии.

— Вы совершенно правы, Берканьи! — заметил король. — Поэтому прошу вас, мой милый Симеон, отправиться к Бюлову и передать ему, насколько я возмущен глупостью его озлобленных противников; вы изложите дело в том виде, как найдете нужным. Если он считает себя оскорбленным, то скажите ему от моего имени, что будут приняты все меры, чтобы отыскать виновных, и я не допущу, чтобы он отказался от должности министра финансов, потому что более чем когда-либо нуждаюсь в его услугах.

Таким образом Берканьи пришлось выслушать много неприятных намеков, которые непосредственно относились к нему, хотя он знал, что они были сделаны без намерения задеть его. Мнение короля относительно стихов заставило его прозреть; теперь он сам понял всю их нелепость; и у него появилось опасение, чтобы не заподозрили его в авторстве. Поэтому он воспользовался уходом Симеона, чтобы отвлечь короля от занимавших его мыслей, и заговорил о таинственной даме, выдававшей себя за шведскую графиню.

— Чтобы иметь возможность подробно доложить о ней вашему величеству, — сказал Берканьи, — я лично передал ей письменное разрешение жить в Касселе. Квартира ее убрана с большим вкусом, и сама она произвела на меня необыкновенно приятное впечатление своим свежим, молодым личиком и живостью. Но, сознаюсь, что несмотря на это я вполне убежден, что она вовсе не графиня, а просто авантюристка. Она подробно расспрашивала меня о придворном этикете, потому что намерена представиться ко двору. По этому поводу я потребовал у нее документы относительно ее графского происхождения и назначил самый короткий срок для представления их. Чем меньше будет она иметь времени, чтобы сочинить ту или другую романическую историю, тем скорее доберемся мы до истины.

Берканьи достиг своей цели. Король был, видимо, заинтересован и, задав несколько вопросов относительно наружности шведской графини, поручил генерал-директору полиции устроить как бы нечаянную встречу с ней. Предлогом мог служить осмотр загородного дворца Шенфельд в назначенный час; король обещал приехать туда верхом, как бы для прогулки, чтобы увидеть вблизи мнимую графиню.

Когда этот сюжет для разговора истощился, Берканьи сообщил королю о прибытии любимого романиста короля, который вызвал его из Парижа в качестве своего чтеца и библиотекаря.

— Очень рад слышать это, — сказал Иероним. — Он будет читать мне газеты и бюллетени и, кстати, займется выбором и покупкой книг для моей библиотеки. Он отличный рассказчик и сообщит мне разные новости из Парижа. Сегодня мы опять возвращаемся в нашу загородную резиденцию, привезите его завтра ко мне, я велю приготовить комнаты, в которых он может поселиться.

Вошел секретарь Маренвилль с бумагами и положил их на стол для подписи. Король так обрадовался его приходу, что Берканьи счел не лишним тотчас же удалиться.

IV. Интимный разговор

Король, оставшись наедине со своим секретарем, встал с кресла и пересел на кушетку.