Карнавал короля Иеронима

— Ну, Сесиль, ты опять в мужском наряде, и еще принимаешь молодых людей в своей комнате! Если бы ты знала, как опасен господин доктор в дамском будуаре!.. Тебе, вероятно, пришло в голову сделать сюрприз нашим гостям и ты позвала на помощь господина доктора. Это будет кстати, потому что в зале довольно скучно! Немецкие бароны невыносимы в обществе, никто не хочет сделать первого шагу, и разговор не клеится… Однако приходите скорее, я с нетерпением буду ждать вашего появления!

Она стала поправлять туалет племянницы и шепнула ей на ухо несколько слов, затем, ласково кивнув головой Герману, поспешно вышла из комнаты.

Письмо Маренвилля застало Сесиль во время ее переодевания и расстроило ее. Обманутая в своих ожиданиях, она под влиянием досады послала за Германом.

Слова тетки заставили ее опомниться. Она только теперь поняла, что ее туалет, вероятно, удивил Германа и что своей опрометчивостью она могла навести его на след тщательно скрываемой тайны. В первую минуту она не нашлась, чем объяснить свое переодевание, но скоро овладела собой, накинула плащ и, взяв под руку Германа, с веселой улыбкой взглянула на него:

— Предоставляю вам на выбор, господин доктор, хотите, сделаем небольшую прогулку или же сойдем вниз занимать гостей?

Герман отрицательно покачал головой.

— Нет, — сказал он печальным голосом, — ни за что на свете я не хотел бы видеть вас теперь в обществе, мадемуазель Сесиль, и еще в этом наряде! В «Bellevue», по улицам, я также не пойду с вами. Прошу вас, снимите скорее этот костюм, хотя он очень идет вам, но мне противно смотреть на него. Духи, которыми пропитано это платье, раздражают мои нервы… Объясните мне, с какой целью носите вы этот костюм? Очевидно, он сшит для вас… Чей же вы паж, Сесиль?

Она молчала, опустив глаза.

— Завтра я уезжаю в Голландию и пришел сегодня, чтобы проститься с вами. Если вы чувствуете ко мне малейшее расположение, то исполните две просьбы…

Она вопросительно взглянула на него.

— Обещайте мне, — продолжал он, — что по моему возвращению в Кассель я застану вас здесь. Не уезжайте, не повидавшись со мной!

— Хорошо, я останусь, — сказала она, с едва скрываемой улыбкой, — подожду вашего возвращения, и тогда Уеду в Париж.

— Кроме того, госпожа Гейстер, жена начальника отделения министерства юстиции, желает познакомиться с вами, примите ее, когда она явится к вам с визитом. Это мой первый друг, я желал бы иметь такую жену… вы увидите прелестную женщину!..

Она недоверчиво и с удивлением посмотрела на него и после минутного колебания кивнула ему головой в знак согласия.

— Очень благодарен вам! — сказал Герман, взяв ее за обе руки. — Уже поздно, мне пора идти. Прощайте, мадемуазель Сесиль, вспоминайте иногда обо мне.

— Adieu! Bon voyage! — весело произнесла она с ласковой улыбкой.

Беззаботный тон, с каким она произнесла эти слова, не соответствовавший сентиментальному настроению Германа, а еще более костюм пажа, удержали его от желания обнять Сесиль. Он торопливо вышел из комнаты и спустился по лестнице, которая вела к боковому выходу из дома министерства.

Ночь уже наступила. Герману предстоял неблизкий путь до моста Фульды; но в душе его происходила такая борьба противоречивых мыслей и ощущений, что он незаметно очутился у дома, где жили Гейстеры, и только тогда опомнился, когда увидел освещенные окна их квартиры. Он старался овладеть собой, чтобы скрыть свое печальное настроение от друзей. Но его встретили так сердечно, Лина так мило поддерживала разговор за ужином, что он незаметно перешел от грусти к неудержимой веселости.

Было уже далеко за полночь, когда он вернулся домой. Утомленный пережитыми волнениями, он тотчас же лег в постель и заснул безмятежным сном.

Часть пятая

I. Признание

Утром, после отъезда Германа, Гейстер молча сидел за завтраком, собираясь идти на службу. Лина выжидала удобной минуты, чтобы заговорить с мужем о занимавшем ее вопросе, хотя боялась вызвать его неудовольствие. Она торопливо выпила две чашки кофе и стала убирать со стола, чтобы скрыть мучительное беспокойство, овладевшее ею.

Гейстер докуривал трубку, а она все медлила с объяснением. Дело касалось ее визита к Сесили. Накануне Герман не сообщил ей никаких подробностей о своем последнем свидании с загадочной красавицей и только мимоходом сказал, что Сесиль ожидает ее. Задуманный визит имел тем большее значение для молодой женщины, что между ней и Людвигом было решено избегать по возможности знакомства с госпожой Симеон. Теперь она сама напомнила ему об этом и добавила, что вопрос заключается не в знакомстве с госпожой Симеон, а в визите к мадемуазель Геберти, у которой отдельная комната. «Но если даже я встречу госпожу Симеон у племянницы, — добавила она, — то я надеюсь, милый Людвиг, что ты ничего не имеешь против этого? Я воспользуюсь случаем, чтобы извиниться, что мы до сих пор не могли быть у нее. Вспомни сколько раз мы были приглашены на ее вечера и как будто намеренно пренебрегаем всеми светскими приличиями…»