Карнавал смерти

6

Виктория ненавидела полицейские участки, их особенный цвет, запах и вид. Они напоминали ей оглушительный вой сирен, что-то красно-синее, исцарапанную скамейку, дребезжание вентилятора под потолком и вкус мятных леденцов, которые полицейские дали ей в больнице, чтобы она перестала плакать и ответила на вопросы. Девушка уже двадцать минут ждала в кабинете шефа полиции. Пасмурная суббота, затянутое облаками небо и сильный ветер никак не улучшали ее душевное состояние. Сидящий рядом доктор Макс барабанил пальцами правой руки по столу, держа забинтованную руку на коленях; ему тоже было не по себе. Он быстро навел для Виктории справки в интернете: в 1998 году Хосе Перейра Акино был заместителем старшего инспектора полицейского участка Острова Губернатора и оказался первым полицейским, прибывшим на место преступления после того, как тетя Эмилия позвонила в полицию. Теперь Акино служил шефом полиции в участке на улице Иларио де Гувейя в Копакабане, всего в нескольких кварталах от дома Арроза. Виктория в самом деле не понимала, почему ее психиатру так важно, чтобы она связалась именно с этим полицейским, но все равно согласилась. Снова погрузившись в эту атмосферу, девушка оказалась атакована воспоминаниями. Едва она вышла из больницы, как ее отвели к высоким серьезным мужчинам. Тетя Эмилия обнимала ее крошечное тельце, снова и снова повторяя, что мама, папа и братик отправились в очень долгое путешествие прямо на небеса. Только тогда ее детский ум начал понимать произошедшее: она потеряла их навсегда и осталась одна. А потом поняла, что во всем виноват Таггер. Девочка слышала это прозвище много раз, не зная, что оно значит. До сих пор в ее воображении это чудовище оставалось молодым, словно никогда не старело. Черты его лица выцвели, как старая видеокассета…

Виктория вздрогнула, когда офицер Акино вошел в комнату и закрыл дверь. Она встала и кивком поздоровалась.

– Боже мой, как вы выросли. – Полицейский явно старался быть дружелюбным.

Девушка скрестила руки на груди, давая понять, что не хочет пожимать ему руку. Доктор Макс сделал это вместо нее, а шеф полиции, кажется, и не заметил неловкости. Когда он обошел стол и сел, Виктория получше рассмотрела его: лысый мужчина с безволосыми руками и рябым лицом человека, давившего в подростковом возрасте прыщи. В нем чувствовалась усталость, но одет он был в свободную одежду, как разгуливающий по пляжу турист. Казалось, шеф полиции с нетерпением ждал того дня, когда сможет выйти на пенсию. Он откинулся назад, скрестил руки на столе и кивнул, слабо улыбнувшись.

– Поразительно… Люди так сильно меняются за двадцать лет, – заметил он.

Странная встреча. Их пути пересеклись при страшных обстоятельствах. Прибыв на место преступления, полицейский обнаружил обезумевшую Эмилию, которая прижимала к себе потерявшую сознание Викторию. Акино решил действовать не по протоколу: взял малышку на руки и вынес наружу, чтобы подождать «Скорую», ехавшую целую вечность. А теперь они напоминали двух посторонних людей, вынужденных сидеть за одним столом на свадебном торжестве… Виктория задумалась, нужно ли поблагодарить его. С опозданием на двадцать лет.

– Я удивился, когда мне сказали, что вы здесь, – продолжил полицейский. – Извините за задержку. Молодой человек, лежавший в коме с две тысячи восьмого года, сегодня пришел в себя. Он ключ к делу, которое я начал расследовать давным-давно, представляете? И вот через столько лет мне позвонили из клиники Матери Терезы…

– Похоже, сегодня день старых дел, – заметил доктор Макс.

Акино подергал мышкой, чтобы разбудить монитор спящего компьютера.

– Я попросил распечатать материалы из вашего дела, когда узнал, что вы приедете, но еще не получил их.

Виктории стало не по себе от притяжательного местоимения «ваше», как будто все это дерьмо в полицейском деле принадлежит ей, но она промолчала. Только поправила бант в волосах.

– В те времена все записи велись на бумаге. Кошмар, – добавил полицейский. – Ваше дело стало первым серьезным в моей карьере. Такое не каждый день случается. Я хорошо помню подробности. Чем могу вам помочь?

Виктория повернулась к доктору Максу, молчаливо предлагая вести разговор. Доктор бесстрастно и систематично изложил то, что она ему рассказала. Так было даже лучше и походило на просмотр фильма. Акино, не перебивая, слушал со скрещенными на груди руками и время от времени поглядывал на девушку из-под полуприкрытых век. Когда доктор Макс закончил, полицейский спросил:

– Думаете, Сантьяго вернулся и оставил надпись на стене вашей спальни?

– А что, есть другие объяснения? – парировала Виктория и поняла, что за все время разговора в первый раз открыла рот.

– Может, кто-то пытается спровоцировать вас. Недоброжелатель. Вокруг этого дела было столько шума… Все знают, что убийца раскрасил лица своих жертв. Возможно, кто-то подражает этому негодяю, просто чтобы напугать вас. Прошло двадцать лет, моя дорогая; зачем ему возвращаться сейчас?

– Но он же вышел из тюрьмы, да? – Доктор Макс пытался сдержать гнев, но довольно безуспешно.