Карнавал смерти

В пятницу они отправились на выставку английского художника в Культурный центр Банка Бразилии, а в субботу – на спектакль «Гарольд и Мод» о молодом человеке, страдающем депрессией, который постоянно думал о самоубийстве, а потом начал встречаться с очень энергичной и эксцентричной восьмидесятилетней дамой. Обычно Виктория не увлекалась любовными историями, но эта показалась ей милой. Спектакль натолкнул ее на мысль, что пары действительно должны дополнять друг друга: встречаться с кем-то, похожим на тебя, казалось бессмыслицей. Виктория чувствовала: Джордж – своего рода противоположность ей: веселый, беззаботный и романтичный (он постоянно говорил, как она красива и умна), а она, по его словам, сдержанная, тихая и загадочная. Их второй поцелуй произошел так непринужденно, что Виктория не стала отстраняться и подумала – это прекрасно.

На следующей неделе за ужином Джордж заметил ее напряжение и обеспокоенность. Виктория извинилась и рассказала ему обо всем. Не только о надписи на стене и дневнике Сантьяго, но и про Софию. Единственное, о чем она умолчала, – о своем алкогольном прошлом, но собиралась это исправить в ближайшее время. Ей не хотелось строить отношения на тайнах: девушка слишком хорошо знала, какую боль это может причинить другим. Она не навещала тетю Эмилию после их ссоры. Джордж все внимательно выслушал и пообещал помочь чем сможет, но ей не хотелось втягивать его в свои проблемы. Рядом с ним она чувствовала себя лучше и почти что могла забыть обо всех трудностях. Виктория так и сказала ему, когда они гуляли по пляжу. В ответ Джордж обнял ее, поцеловал в макушку и сказал: «Наконец-то бедный писатель получил крохотное признание в любви». Она улыбнулась; ей нравилось его чувство юмора.

Джордж сам поискал информацию о Софии, но ничего не нашел. Виктория тоже потратила целую вечность, разыскивая ее в интернете. Нашла целых пять Софий Браво – профили в соцсетях, упоминания в научных статьях и новостях, – но все не те: три не подходили по возрасту, а две другие жили в Бразилии (одна – в городе Сальвадор, другая – в Бразилиа) и были замужем за бразильцами. София, вероятно, носила фамилию своего мужа, но Виктория ее не знала. Она вспомнила о двух картонных коробках под кроватью и решила порыться в них. Кроме своих детских вещиц (слюнявчики, соски-пустышки, старые куклы) девушка нашла памятные вещи родителей, семейные альбомы и разные документы. Некоторые фотографии были сделаны до ее рождения: на одной Эрик – еще младенец, а на другой – свадьба родителей. После нескольких часов поисков она испытала самое настоящее разочарование. Никаких следов Софии, как будто она привидение.

В конце месяца Виктории снова позвонил Акино. Расследование убийства Атилы не продвигалось. Никаких зацепок, никто не заметил ничего странного. Убийца словно растворился в воздухе. Виктория попыталась выяснить контакты Софии или хотя бы фамилию ее мужа у Акино, но тот не знал. Она с удовольствием выбросила бы все из головы, но это оказалось не так-то просто. Как бы Виктория ни старалась расслабиться, над ней, словно тень, нависала скрытая, но вездесущая угроза. Где Сантьяго? Почему он оставил надпись на стене, убил собственного отца и исчез? Чего хотел от нее? Виктория чувствовала – в любой момент может произойти что-то страшное и положить конец ее только что обретенному счастью.

На приеме у доктора Макса она рассказала о разговоре с детективом после смерти Атилы и наконец призналась в существовании дневника Сантьяго. И упомянула про Софию.

– Вполне естественно, что тебе не по себе от всего этого, – заметил доктор. – Ты потрясена, узнав о существовании такой близкой родственницы…

– Я хочу найти ее.

– Зачем?

– София работала в Иконе, когда там учился Сантьяго. Довольно странно, что она ни разу не связалась со мной, а тетя Эмилия никогда не говорила о ней.

Психиатр оценил ее решительность – то, чего он никогда раньше за ней не замечал, и поинтересовался, не случилось ли чего-нибудь такого, что могло поспособствовать этому. Поколебавшись, Виктория рассказала, что встречается с Джорджем. С их первого поцелуя прошло уже три недели. Она почувствовала: доктор Макс недоволен ее долгим молчанием. Он упомянул о выстроенном за эти годы доверии и подчеркнул, как для них важно продолжать в том же духе.

– Просто тебе следует быть осторожнее и не бросаться из одной крайности в другую, – заметил он. – Переизбыток любви так же опасен, как и ее отсутствие.

Виктория понимала его страх, хотя и считала это излишним. Да, за столь короткое время Джордж действительно стал ей очень дорог. Девушка уже привыкла к нему – к его пылкому взгляду, шероховатостям кожи, родинкам на плечах, его запаху. Но она боялась рисковать и упорствовала, что спешить не стоит. Джордж уважал ее желания: начал провожать до дома, но не настаивал на том, чтобы подняться в квартиру. Однажды вечером, перебрав с выпивкой, он попытался затащить ее в постель, но отступил, как только Виктория сказала, что не готова.

– Ты девственница? – спросил Джордж без капли насмешки.