Карнавал смерти

Виктория не помнила, с чего началась игра и кто ее придумал, но в какой-то момент они решили более пристально понаблюдать за жизнью других. Арроз устраивал осмотры сдаваемых в аренду квартир, причем только тех, где еще были жильцы. Виктории нравилось, ходя по комнатам, подмечать разные мелочи: потрескавшуюся шкатулку для драгоценностей с балериной на крышке; пару набитых свитерами чемоданов на полу; шкаф со стеклянными дверцами, за которыми выстроились в ряд хрустальные бокалы; футляр для виолончели. Домысливая детали, собирая сведения по крупицам, девушка кропотливо складывала в голове воображаемую мозаику жизни семьи. Она постепенно понимала, что их беспокоит, чем они гордятся, какие у них достижения и планы. Было так странно наблюдать за чужими историями, повседневной рутиной, прерванной необходимостью «показать людям дом»… За частной жизнью, выставленной напоказ, словно картины в сумбурном музее из спален, кухонь и ванных комнат. Виктория как будто надеялась заразиться «нормальностью» этих людей.

В то воскресенье их визит продлился чуть больше получаса. Под конец Арроз пообещал хозяйке связаться с ней, чего, разумеется, делать не собирался. Уже на улице они обменялись впечатлениями. Аррозу тоже показалось, будто женщину переехал трактор, но ему и в голову не пришло обвинять в этом мужа: дело наверняка в детях и искусстве.

– Может, она рисует с утра пораньше.

Как и всегда, ей приходилось заставлять Арроза говорить как можно больше в метро, чтобы не привлекать к себе его внимания. Она уже неплохо натренировалась, но для долгих прогулок ей пока что требовалась сосредоточенность. Когда они доехали до его станции, Арроз предложил немного поболтать в ближайшем баре. Было еще светло, и Виктория согласилась. Они заказали картофельные чипсы – самое дешевое в меню. Арроз раздумывал между коктейлем «Кайпиринья»[7] и пивом, в конце концов выбрав последнее.

– А ты будешь, Вик?

– Я не пью, ты же знаешь.

– Давай, совсем чуть-чуть. Ради меня. Чтобы расслабиться.

Виктория терпеть не могла, когда он настаивал.

– Я сказала «нет».

Арроз пожал плечами и скрестил руки на груди, пока официант наполнял его стакан. Ей вдруг захотелось схватить официанта, отобрать бутылку и выпить одним махом, но пришлось сдержаться. Арроз здесь ни при чем: он не знал о ее проблемах с алкоголем. Она выпрямилась, поправила бант в волосах и попыталась думать о чем-нибудь другом, чтобы отвлечься от соблазнительного журчания жидкости, льющейся в стакан. Вскоре появилась тарелка с чипсами.

– Откуда взялось имя Бьянка? – поинтересовался Арроз.

– Оттуда же, откуда и Фелипе.

– Мне стало любопытно, потому что мою мать звали Бьянкой.

Виктории не хотелось развивать эту тему, и она лишь пожала плечами:

– Просто совпадение…

– Ага.

Несколько секунд Арроз задумчиво крутил стакан в руке.

– Вик, а ты собираешься когда-нибудь замуж?

– Разумеется, нет. – Она сразу ощетинилась. – Ни за что.

Это был сложный вопрос. Прийти в квартиру чужого человека, измученного двумя детьми, какими бы милыми они ни казались, недостаточно, чтобы захотеть жить так же. Она слишком хорошо знала, каково это – сначала иметь семью, а потом раз – и никого. Знала, каково это – лишиться всего в мгновение ока. У нее не было сил снова пройти через это.

Наблюдая, как Арроз потягивает пиво, Виктория жевала чипсы, пытаясь унять слюнки. Она уже давно не притрагивалась к алкоголю, но все равно находилась на грани, как будто завязала только вчера. Ей никогда особо не нравилось пиво, но во время своих самых страшных запоев она напивалась дешевой водкой и кашасой. Воспоминание о приторном вкусе и головных болях на следующий день вызвало тошноту. Ей пора было идти.

– Я пойду.

– Домой?

Виктория кивнула. Она жила в маленькой квартирке с одной спальней в районе Лапа. Ей там нравилось, но язык не поворачивался назвать это место своим домом.

– Поедем вместе, – предложил Арроз, допивая пиво. – Я собираюсь встретиться с друзьями неподалеку, у «Цирко Воадор».

Звучало это надуманно, но отвертеться никак не получалось. Ей нужно стать более гибкой, перестать делить свою жизнь на разные стороны, как постоянно советовал психиатр. Они вместе доехали на метро до станции «Синеландия», обсуждая телешоу и на ходу сочиняя истории про других пассажиров. Прошли мимо кинотеатра «Одеон», арки Лапа[8] и остановились перед толпой у концертного зала «Цирко Воадор», рядом с киосками с едой и продавцами билетов.

– Спасибо за компанию. – Виктория ждала просвет в потоке машин, чтобы перейти авеню Мем-де-Са. – Увидимся.

Арроз загородил ей дорогу – огромный, как стена. Секунду он молча разглядывал ее. Потом оглянулся на людей, идущих к концертному залу, снова уставился на нее и печально произнес:

– Господи, Вик, ты столько раз бывала у меня дома… Неужели так и не пригласишь взглянуть на свое убежище?

Его фальшиво-беспомощный вид и жадный взгляд раздражали. Виктория сжала кулаки и мысленно сосчитала до двадцати, как научил доктор, и с силой вонзила обгрызенные ногти в ладони.

– Не хочу.

Арроз сделал шаг вперед, взял ее за руку. Их лица сблизились.