Карнавал Владимира Путина

Два сапога — ПАРА

Чем дальше идет время, тем уже меньше удивляешься оголтелости клеветы антисоветчиков, но все больше изумляет убывающая у них способность соображать, просто соображать.

Вот созерцал недавно по интернету беседу журналиста Бориса Юлина и писателя Бориса Миронова. Б. Юлина я увидел впервые, а Б. Миронов фигура, известная своим выдающимся патриотизмом. Да и лично наши дорожки перекрещивались. Вот о нем, о его суперпатриотизме и хочу сказать.

В этой беседе отчетливо были видны два основных столпа мироновского патриотизма: восхваление царской России и поношение Советской эпохи, объявленной им временем «ига иудейского», начало которому положил В. И. Ленин, которого патриот считает евреем.

Ну, ничего нового в этом нет. Ахи и охи о «России, которую мы потеряли» стоят у нас в ушах со времени такого же суперпатриота С. Говорухина. Он стыдит своих студентов за то, что они не читали «Темные аллеи» Бунина, написанные во Франции в пору немецкой оккупации (по словам Твардовского, «эротические мечтания старца»), но сам не читал, как видно, ни «Деревни» того же Бунина, ни «В овраге» Чехова, ни «Поединка» Куприна, да, пожалуй, и «Мертвых душ» Гоголя.

Вслед за другими патриотами этого разбора Миронов, конечно же, просвещал собеседника и нас о том, как стремительно развивалась Россия в начале XX века. Какие темпы роста были! Да, темпы высокие, но ведь во многом — от нуля.

Но чем же объяснить, что при таком благолепии 9 января 1905 года 140 тысяч рабочих Петербурга, с портретами царя и хоругвями в руках пришли к Зимнему дворцу, чтобы вручить «хозяину земли Русской» свою жалобу, просьбу, мольбу. Она начиналась так:

«Государь!

Мы, рабочие Петербурга, наши жены, дети и беспомощные старцы-родители пришли к тебе искать правды и защиты.

Мы обнищали. Нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся, как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать.

Мы и терпели, но нас толкают все дальше и дальше в омут нищеты, бесправия и невежества; нас душит деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, Государь! Настал предел терпению! Для нас настал тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук».

Какое безысходное отчаяние!.. Петиция большая, а писали ее, господин Миронов, не в отделе пропаганды ЦК КПСС. Трудно поверить, что они с Говорухиным когда-нибудь это читали. А если все-таки читали, то как поворачивается язык: «Мы потеряли…» И не желают они знать, что мы потеряли 12—14-часовой рабочий день, одну койку на трех рабочих, среднюю продолжительность жизни в 32 года, безграмотность и много других даров царизма, бывших основой замечательных темпов роста.

Манифестация 9 января была не случайной, не внезапной. Она готовилась долго, и об этом знали и рабочие Петербурга, и власти. Так что стоило царю выйти на балкон и, приняв позу Медведева, его голосом поведать о темпах и о прочих достижениях страны. Нет! Рабочих, их стариков-родителей, их детей встретили свинцом — и больше тысячи убитых. А сколько раненых, калечных!

И что же после этого царь мог ожидать, кроме революции? И он ее получил с тысячами жертв. Может быть, слышали Говорухин с Мироновым и о расстреле рабочих на Ленских приисках, принадлежавших Самуилу Полякову.

* * *

Очень любят эти правдоискатели тыкать нам в нос голодом в Советское время. Да, был голод в 1922 году как результат двух страшных войн, что шесть лет бушевали не где-то за море, как для англичан и американцев, а на родной земле. И был голод в 1933 году по причине лютой засухи, перестройки сельского хозяйства и кулацкого саботажа. А в годы Великой Отечественной войны жили, конечно, трудно, но не было ни голода, ни эпидемий, вечных спутников войн. Так вот, за 75 лет — три-четыре голодных года.

А что в царское время? В XVIII веке голод приходил в Россию 34 раза. В XIX в. — свыше 40. Но возьмем для наглядности сравнения тоже 75 лет последних лет царизма. Вот даты особенно крупных голодных лет: 1845—46, 1851,1855,1872,1891—92, 1901, 1905 (год кровавого воскресенья), 1906, 1907, 1908, 1911, 1912. Итого, 14 голодных лет. И сравните: 4 и 14. Причем размах голода все нарастал: 5 — 10–15 — 30–50 губерний. Наконец, в 1911-12 годы, накануне помпезно отмечавшегося трехсотлетия дома Романовых, голод охватил 60 губерний. А сведения эти взяты не из «Краткого курса» и не из Большой советской энциклопедии, а из Брокгауза и Эфрона, с коммунистами не знавшихся.

Характерно и то, что при царизме голодные годы порой следовали один за другим, например, четыре года кряду с 1905 по 1908-й. Значит, власть была бессильна предотвратить бедствие, даже зная о его угрозе. В Советское время, которое мы потеряли из-за таких, как Говорухин и Миронов, совсем иная картина и в этом смысле: благодаря усилиям общества и власти голод не выходил за пределы одного-двух лет. Более того, в 1924 году неурожай поразил те же районы, что и в 1922-м, но благодаря своевременно принятым мерам голода не было.