Карнивора

Девчонку звали Ана, и впервые Кит ее увидел, когда та привела к Доре своего младшего брата с нагноившимся порезом на пальце. Дора порез осмотрела, вскрыла, выдавила гной, наложила мазь, перебинтовала – а Кит все это время таращил глаза на Ану. Даже книгу отложил – Марика редко видела, чтобы Кит сам откладывал книгу. После уговоров Лагит, громкого окрика Доры – да. Но не сам.

А два дня спустя Кит сказал, что хочет сходить в деревню. Он и раньше туда ходил – бегал к Туру Кийри, когда еще увлекался рыбалкой. Видимо, Кит не был «ведьминым ублюдком», а может, нашел способ договориться с мальчишками – во всяком случае, он к деревне отвращения не испытывал. А теперь, после встречи с Аной, и вовсе стал убегать туда каждый день.

Марика делала вид, что не замечает, хоть это и было непросто. В деревню совсем не хотелось – там ее по-прежнему ждали лишь мертвые деревья и чужие люди. Но постоянное отсутствие Кита раздражало еще больше. Она привыкла, что они все делали вместе, обсуждали, спорили, ссорились…

Да и что он нашел в этой Ане?!

Кит возвращался возбужденный, раскрасневшийся. Возвращался все позже и позже – пока наконец Дора не напомнила сердито, что, пока его нет, всю его работу приходится делать кому-то еще – на этих словах Марика недобро посмотрела на Кита. Он, кажется, даже слегка раскаялся и весь следующий день провел дома. Но Кит был сам не свой, не разговаривал с Марикой и делал все бестолково и неумело, будто все позабыл. И утром, когда они набирали воду в роднике, Марика спросила:

– Ты хочешь уйти сегодня?

Кит вскинул темные глаза. Они лихорадочно блестели.

– Да.

Марика кивнула. А потом, подумав, добавила:

– Только я пойду с тобой.

* * *

Деревня пахла плохо – мертвыми деревьями, нечистотой, злобой. Марика не была здесь очень давно – но за это время ничего не изменилось. Разве что она выросла. Стала больше замечать. И больше слышать.

– Смотри-ка, идет. Выродок.

– Т-щ-щ, Корин! Услышат – потом ведьма заколдует.

– Не болтайте глупостей оба! Ведьма лечит!

– Одной рукой лечит, другой – порчу наводит!

– Кто тебе сказал, дурак?

– Сам дурак!

Марика шла следом за Китом, еле поспевая – тот шагал широко, уверенно, размашисто – и посматривала на стайку мальчишек, устроившихся вокруг колодца посередине улицы. Те следили за ними с Китом, и Марика почти чувствовала на себе эти взгляды: недобрые, внимательные, цепкие.

«Неужели Кит этого не замечает? Или они так смотрят только на меня?»

Кит тем временем свернул за угол, прошел мимо первого дома – и застыл перед следующим, как вкопанный. Марика остановилась рядом и с любопытством взглянула на дом: судя по взгляду Кита, там должно было быть что-то страшно интересное.

Но ничего интересного там не было, дом как дом. Серый от дождей, с покосившейся крышей и резными наличниками – такие стояли по всей деревне. Разве что наличники были чуть наряднее, да крыша поровнее. Но это явно не стоило того, чтобы так пялиться. А Кит пялился.

– Эй, – Марика слегка толкнула его в бок, и Кит подпрыгнул от неожиданности. Покосился и пробормотал:

– Не надо было брать тебя с собой.

Марика согласилась бы с ним несколько мгновений назад – когда взгляды мальчишек жгли спину. Но сейчас, на спокойной тихой улице, она насупилась:

– Почему это?

– Потому, – отрезал Кит и снова уставился на дом.

– Да что ты там высматриваешь? – не выдержала Марика.

Он только тряхнул челкой в ответ. Солнце стояло в зените и припекало – но Кита это, кажется, не смущало. Марика подняла с земли палку и начала рисовать в пыли разные закорючки, придумывая на ходу, что бы они могли значить. Кит не отрывал взгляда от резных наличников.

– Эй, отбросы! – донеслось от угла соседнего дома.

Марика вскинула глаза, Кит обернулся. В конце улицы стояли пятеро мальчишек. Самый мелкий из них был на голову ниже Марики – но зато самый рослый, тот, что их позвал, легко мог завалить молодого бычка, судя по широким плечам и узловатым предплечьям. А ни Кит, ни Марика до бычка не дотягивали. Даже до очень молодого.

Но они были Волком и Лисом. Голубые и темные глаза сощурились одновременно, и слегка сжались кулаки – хотя едва ли они вдвоем могли справиться даже с главарем шайки, не говоря уж о всех пятерых.

– Привет! – раздалось в этот момент от дома – и краем глаза Марика увидела у двери светлое платье, пшеничную косу…

«Вот почему туда смотрел Кит, – догадалась она. – Ждал ее».

Но дальше додумать она не успела – мальчишки шли к ним, медленно, вразвалочку. Потом, много лет спустя, Марика научилась безошибочно распознавать такую походку – сильного, имеющего право. Или считающего, что это право имеет. Но тогда, на узкой деревенской улочке, рядом с настороженным и испуганным Китом, ей было не до рассуждений о силе и праве. Она лишь чувствовала враждебность, исходившую от тех пятерых – и подступающее к горлу бессилие.

И Кит тоже их чувствовал. И враждебность, и бессилие.