Карнивора

– Может быть, – пожал плечами Кит. Его, в отличие от Марики, никто не учил видеть хедийе – да его вообще ничему не учили! Это она могла сварить простое зелье, успокоить или приманить зверя, заговорить несерьезную рану… Кит ничего этого не умел.

Но должен был стать магом.

Марика помнила его рассказы – рассказы, правдивость которых Дора и Лагит не отрицали. О могущественных мужчинах, живущих в большом мире за холмами, по сравнению с которыми ведьмы ничего толком и не умели. О школе в Кастинии, в которой обучались мальчики с магическим даром. О чудесных амулетах, дающих им власть над своей силой.

– Представляешь, – рассказывал теперь-уже-будущий-маг Кит, – школа в Кастинии тоже вся стоит на Круге. И пока ты учишься там, пьентаж можно не носить – Круг делает за тебя всю работу. Поэтому школу и построили там. И когда я туда приеду…

В этот момент Марика обычно переставала слушать. Ей было совершенно не интересно, что собирался сделать Кит по приезду в свою дурацкую школу.

А дальше – дальше все путалось в памяти. Одна ссора с Китом, вторая, третья. Мама пишет и отправляет письмо. Возвращается с ответом. Лагит шьет одежду. Кейза дает наставления. Мама копит деньги на дорогу.

– Сколько сорочек ему нужно? – спрашивает Лагит.

– Сколько сможет унести – путь неблизкий, – отвечает Дора.

– А как, как туда добраться? – возбужденно спрашивает Кит. Дора рисует углем на столе, рассказывает. Марика смотрит и слушает.

– Пообещай мне одно, – говорит Кейза, пристально глядя на мальчика. – Ты обязательно пойдешь изучать врачевание.

Кит удивленно вскидывает брови:

– Зачем?

– Это единственное, что действительно ценно в магии, – голос бабушки режет, как острый нож. Кит поджимает губы, но молчит. Чувствует на себе выжидающие взгляды и наконец кивает.

– Хорошо.

Кейза сухо улыбается.

Лето кончается, и Дора с Китом отправляются в путь. Кейза и Лагит, неподвижные, как скалы, стоят наверху холма и смотрят вдаль, на спускающуюся дорогу, по которой удаляются две высокие фигуры. Кит еще вырос за это лето – он догнал Дору.

Марика стоит рядом с бабушками, но смотрит не на дорогу. Ее взгляд прикован к опушке Леса, туда, где в тени пожелтевшей листвы виднеется что-то рыжее. На мгновение оно будто подходит ближе – а потом взвивается огненным всполохом и исчезает.

Далеко в Лесу раздается одинокий вой. Но Лес по-прежнему молчит.

VIII. Круг

Почему-то Марика считала, что Кит обязательно приедет их навестить. Однако Лес укрылся снежным покрывалом, сбросил его с себя, расцвел, рассыпался пятнами ягод, укутался густой травой и, наконец, пожелтел, застыв в ожидании смерти, – а от Кита было лишь одно короткое письмо с «приветом Марике».

Иногда ей хотелось сжечь это письмо, иногда – спрятать под подушку, но чаще всего Марика просто делала вид, что никакого письма не было. И никакого Кита тоже никогда не было. Ни его, ни Лиса. Взгляд скользил по далеким склонам холмов, по дороге, по опушке Леса – но они были неизменно пустынны, как и всегда.

Осенью Ана вышла замуж за сына Тура Кийри. На свадьбу пригласили их всех – и бабушку Кейзу, и бабушку Лагит, и Дору, и Марику. При виде последней деревенские мальчишки, те самые, что кидались камнями в них с Китом, тут же замолкали, да и взрослые, кажется, поглядывали на нее с опаской. А ведь Марика тогда была совершенно ни при чем!

Но, хотя Кита никогда и не было, отдуваться за него все равно приходилось.

Платье Аны, белое-белое, было как снег – чистый снег, взметнувшийся из-под копыт оленя… Когда их семья подошла поздравить молодоженов, невеста, которая до того стояла, стыдливо потупившись, подняла глаза и встретилась взглядом с Марикой. Ана вздрогнула и отпрянула назад, испуганная чем-то, а Марика вдруг почувствовала, что может все. Это длилось одно короткое мгновение, но она запомнила его. Потому что тогда же, за белым снегом платья, за толпой гостей, на опушке Леса блеснуло серебро меха, вспыхнули голубые глаза – и с ними пришли знание и уверенность, которых давным-давно не было.

Их не было с тех пор, как ушел Кит.

А Кит ушел из-за Аны, верно?

Марика улыбнулась белоснежной невесте – Волк ощерился из тени Леса – и бабушка Кейза видела это. Кизи, коршун. Она видела все.

Кейза ни слова не сказала Марике тогда, на свадьбе. Гости разошлись, они вернулись к хижине – Кейза осталась у них на ночь. Теперь в их доме была целая лишняя кровать. Обычно на ней спала Лагит, но сегодня она уступила место старшей сестре.

Марику иногда удивляло, что бабушки – сестры. В сказках, которые она читала, часто говорилось про братьев и сестер – но то были дети или молодые люди. А бабушки… Они ведь были бабушками! Как бабушка может быть сестрой? Это странно. И каково это вообще – иметь сестру? Или брата? У Марики ведь их никогда не было. Был Кит. Которого теперь не стало.