Карнивора (СИ)

Она уходила на террасу с садом сразу после завтрака и оставалась там до позднего вечера, надеясь, что такая мнимая близость к Лесу поможет ей понять, как получать силу без помощи пьентажа. Как ей удалось это тогда, на берегу Танияры? Что сделала она, а что — Волк? Но Марика вспоминала разрывающую изнутри боль, и руки невольно опускались. Пережить такое еще раз…

Нет, к этому она была не готова. И пустота из ладоней ширилась, заполняла собой весь мир, все, что осталось у Марики от мира. Комната, балкон, сад — город внизу казался таким же далеким, как горы Сантинел, оставшиеся в сотне миль на северо-восток.

«И все время я смотрю на города сверху вниз», — подумалось Марике как-то на закате. Она сидела под акацией, неровный ствол впивался в спину через тонкий лен туники. Дахор раскинулся внизу, персиковый в лучах заходящего солнца. «Сначала на Кастинию с холма Анк, потом на Кастинию из окон королевского замка. Теперь вот Дахор. Узнать бы еще наверняка, откуда я на него смотрю…»

Ответ на вопрос — неожиданно — представился тем же вечером. Когда Марика вернулась в комнату, там появился новый предмет: огромное зеркало в тонкой золотой оправе. Мика стояла рядом с ним и широко улыбалась, как будто оно обещало что-то хорошее. Марика, которая уже давно не видела своего отражения, кроме как мельком в какой-нибудь луже, с опаской подошла к зеркалу.

Она сильно похудела с тех пор, как покинула Кастинию, и глаза, окруженные темными кругами, глубоко запали, будто в страхе открыто смотреть на мир. А волосы… С тех пор, как Марика их обрезала, они окончательно перестали лежать хоть в каком-то порядке, и торчали теперь во все стороны спутанными кудрями. Марика вздохнула, вспомнив детство, когда прямые пряди ложились так, как этого ей хотелось. Удивительно, что тогда это ее огорчало.

Взгляд привлекло пятно яркого цвета, и Марика быстро повернула голову. На кровати лежала одежда — такие же шаровары и туника, что были на ней, но сшитые из шелка насыщенного синего цвета и отделанные жемчугом и серебряной нитью. Она вопросительно посмотрела на Мику.

— Господин хочет видеть вас сегодня, хайин, — торжественно объяснила та.

Марика снова вздохнула, глянув сначала на роскошную одежду, а затем — на себя в зеркале. Насколько она понимала, до изульских канонов красоты ей было столь же далеко, как и до аргенских. Но ей ведь и не нужно никого соблазнять. Верно?

* * *

Рука Мики была узкой и теплой. Девушка вела за собой, предупреждая о ступенях и поворотах, помогая перешагивать пороги и проходить через низкие двери. Марика послушно шла следом, полностью доверясь и руке, и голосу и двигаясь отстраненно, безразлично, рассеянно — потому что голова ее была занята совсем другим.

Она считала шаги и повороты.

В самом начале менталистики у них был странный и совершенно не магический предмет — стереометрия. На нем Мастер Леви заставлял решать разные задачи с абстрактными телами, строя несуществующие в реальности сечения и рассчитывая величины, которые были никому не нужны. «Зачем это нам?» — не выдержал как-то один из одноклассников Марики. «Любой менталист должен прекрасно ориентироваться в пространстве, — спокойно ответил Леви. — Стереометрия помогает вам развить пространственное мышление, научиться познавать и анализировать объемную природу мира вокруг». Мало кто из учеников понял, что Мастер имел в виду — включая Марику. Но ей нравилось решать задачи и познавать объемную природу мира вокруг. Потом, когда она полностью переключилась на медицину, это тоже помогло — Марика легко представляла себе тело со сложной системой внутренних органов и сосудов в любом ракурсе.

А сейчас она с завязанными глазами пыталась представить дорогу от своей комнаты к покоям Мергира, построить в голове объемную картину того, что чувствовала лишь ногами. Десять шагов, три ступени вниз, поворот. Воздух спертый, тяжелый — коридор. Еще двенадцать шагов, и внезапная прохлада — или большой зал, или открытый двор. Галерея? Переход? Пахнет сыростью. Сад? Пятьдесят с лишним шагов, пять ступеней наверх. Снова тепло, душно — опять коридор…

Марика так увлеклась воображаемой прогулкой по дворцу, что слова Мики «мы пришли» застали ее врасплох. Она уже успела забыть, куда и зачем они шли. Скрипнула дверь, Мика вновь потянула за руку, несколько шагов, теплые длинные пальцы отпустили ладонь, за спиной скрипнула дверь, а мгновение спустя шелковая повязка на голове ослабела, и Марика невольно сощурилась.