Карнивора

— С таким пьентажем я смогу попробовать Pravitatis, Марика, — продолжил Кит еще тише. — Представляешь? Если у меня получится? Настоящий Pravitatis, не тот, что можно сделать здесь?

Марика вздрогнула — ей показалось, один из узлов на серебристых нитях подмигнул ей, будто это глаз самого Лиса. Pravitatis, вершина менталистики — венец обмана. Конечно, Кит хотел его попробовать.

— Это серебро? — наконец спросила она.

— Платина.

Марика только кивнула. В Аргении долгое время платина ценилась дешевле золота и серебра, пока алхимики не открыли ее особенные магические свойства. С тех пор стало возможным изготавливать пьентажи с куда более высокой проводимостью — и сила магов значительно возросла.

Однако платиновый пьентаж, да еще и изготовленный искусным алхимиком-креационистом, стоил целое состояние. У Кита был богатый дядя, который ссудил талантливому племяннику крупную сумму под небольшой процент. Но у Марики не было никого.

Когда она спросила отца про пьентаж, тот лишь грустно улыбнулся:

«Боюсь, что ничем не смогу тебе помочь, Марика. У меня не осталось ничего, кроме этого кресла», — он махнул черным рукавом на трон, возвышающийся посреди пустой комнаты в башне. «А его на хороший пьентаж не хватит».

«Но это не повод расстраиваться, — тут же добавил Ирги, глядя, как изменилось ее лицо. — Хороший маг всегда остается хорошим магом. Даже если ему пришлось носить плохой пьентаж».

Платина блестела на ладони Кита горделиво и холодно.

— Он очень красивый, — наконец заметила Марика сдержанно. — Поздравляю.

— Ты же знаешь, что тебе в любом случае дадут пьентаж, — тихо сказал Кит, пряча амулет в карман. Он знал, что беспокоит Марику. За последние годы Кит стал очень хорошим менталистом.

А Марика стала очень хорошим медиком. Но у нее не было денег на свой собственный индивидуальный амулет, а это значит, что после выхода из школы она останется в лучшем случае медиком посредственным.

А кому нужна женщина-маг, если она не может быть лучшей из лучших?

* * *

Мысль о собственном пьентаже мучила Марику с самого первого занятия за пределами Круга. Мастер Леви повел учеников пятой ступени познакомиться с тем, что из себя представляет магия вне Кастинии с ее особенной, необычайной Силой. Им выдали амулеты — не сдерживающие магию, как раньше, а проводящие. Пьентажи. И Марике показалось, что она ослепла. Что ее связали, задушили, оглушили и лишили языка.

В Кастинии магия давалась сама собой. Это было легко и естественно, как дышать. Занятия рассказывали о том, что делать с этой магией, как правильно и безопасно ее применять — но до сих пор Марике не приходило в голову, что сама попытка получить силу может быть такой изнурительной.

Тогда же Мастер Леви объяснил им, что пьентажи, изготовленные специально для конкретного мага, обладают куда большей проводимостью, и магия с ними почти не отличается от той, что возможна в Кастинии. Конечно, они уже проходили пьентажи и их свойства на теории магии — но Марика никогда бы не подумала, что разница может быть настолько велика. В тот же день она спросила Мастера Леви, сколько может стоить индивидуальный

пьентаж.

А после нескольких бессонных ночей, поняв, что никаким образом не сможет достать такую сумму, пошла к Магистру.

Разумеется, он не помог. Зато сказал в очередной раз что-то красивое и бессмысленное. Раньше Марика заходила к Ирги часто — почему-то ей казалось, что нужно построить хорошие отношения с отцом. Но в конце концов она поняла, что ей нечего делать в башне. Магистр никогда не выручал Марику, не приходил на помощь — хотя одно его слово могло бы спасти ее во многих сложных ситуациях. Но отец лишь выдавал очередную никому не нужную мудрую сентенцию — и в какой-то момент Марика поняла, что вполне может обойтись и без этого.

* * *

Потом, много лет спустя, она будет пытаться вспомнить все, что он ей говорил. Что-то забудется навсегда, но некоторые из его слов, несмотря ни на что, останутся с ней на всю жизнь.

Например, что «опыт учит только тому, что никого ничему не учит».

* * *

Она пришла в башню еще раз после того, как решила попытать счастья в библиотеке и, кажется, нашла решение своей проблемы. Однако древние трактаты, как обычно, рассуждали лишь в теории о гипотетических возможностях, да упоминали пару еще более древних легенд. А Марике надо было знать наверняка.

— Что-то ты зачистила, — улыбнулся Ирги, отворачиваясь от окна.

— Это правда, что сильный маг может научиться творить магию без помощи пьентажа и за пределами Круга?

Он повернулся на месте так быстро, что широкие рукава балахона взметнулись огромными черными крыльями.

— Где ты это взяла?! — резко спросил Ирги — голос вороньим карканьем отозвался в пустой комнате.

Марика невольно отшатнулась.

— В «Преданиях старой магии»…

— Забудь, — снова прокаркал он. — Выбрось из головы.

— Но…

— Забудь, Моар! — крикнул Ирги.