Карт-бланш для O.S.S. 117

— Простите, милая. Я не знаю, как получить прощение. Если бы я не опоздал, этого бы не случилось. Сначала поцелуй меня, чтобы ты не винил меня, а я объясню…

Он обнял ее, наклонился над ней, стал искать ее губы, нашел их… Она приняла поцелуй, не ответив. Затем, когда он выпрямился и нажал на стартер, она спросила красивым грудным голосом:

— Могу я теперь узнать, кто вы?

Он изящно симулировал удивление. Это был самый деликатный момент.

— Эй? — глупо сказал он.

Она осторожно повторила вопрос. Поэтому он вынул фонарик и осветил лицо женщины.

Красивое лицо, бледное, но улыбающееся. Великолепные пышные рыжие волосы; лоб широкий и высокий, немного округлый; большие глиняные голубые глаза, очень красный и хорошо очерченный рот, чувственный; белая шелковистая кожа; выступающие скулы; два изумруда в серьгах.

— Господин! Хьюберт застонал. — Я принял тебя за Дейзи!

Мягким, но уверенным жестом она взяла лампу из его руки и осветила его лицо.

— Ты тоже неплохой, — сказала она, немного посмеиваясь. Кто такая Дэйзи?

Он ответил, моргая.

— А… женщина.

— Я подозревала это.

— Больше ничего, уверяю вас. У меня была встреча в одиннадцать часов… Я немного опоздал.

— Немного!

Она потушила лампу и уверенно сказала:

— Ты хорошо целуешься.

— Дейзи тоже так говорит.

Он включил первую и осторожно переместил руку.

— Какого черта, — спросила молодая женщина, — вы встретились в этом зловещем месте?

Он выехал на бульваре Султана Селима, оставив позади форт Ада.

— Могу я вернуть вопрос?

Тишина. Наконец он ответил:

— Дэйзи замужем, и ее муж очень ревнует. Он меня везде ищет с бутылкой купороса в кармане…

Она сказала в свою очередь:

— «Он» тоже женат. Его жена тоже неистово завидует и тоже знает о существовании купороса…

«Она врёт почти так же хорошо, как и я», — подумал Хьюберт, глядя направо на залив Анфучи. Освещенный океанский лайнер проходил вдали от берега, направляясь на запад. Он спросил:

— Куда мне вас отвезти?

Она вскочила и сказала:

— Что? Это уже конченно?

Хихикнул и добавил, смеясь!

Верни меня к Сесилу. Здесь я живу… Вы знаете, где это?

Он изобразил большое удивление:

— Например! Если я знаю, где это? Я сам живу там! Квартира 105.

Ему казалось, что она затаила дыхание. Потом она спросила:

— С каких пор?

— Со вчерашнего вечера.

Она с облегчением сказала:

— А! Наверное, поэтому мы еще не встречались. Я занимаю 104.

Он повернул к концу бульвара, прошел мимо некрополя Анфучи и внезапно «понял»:

— Но!.. Мы соседи!

— У тебя медлительный ум!

Теперь они ехали по улице де ла Марин. Справа — бары, где работа продолжалась в центре внимания.

«Кстати, — сказал он, — мы даже не представились. Меня зовут Ганс Пресслер. Продаю пишкщие машинки. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы ответить:

— Немец?

— Да. Из Франкфурта.

— Вы замечательно говорите по-американски.

— Я был там в заключении три года.

Она сказала. — А! Меня зовут Вера Мариацелл. Я трачу деньги, оставленные мне покойным мужем…

— Если он тебе много оставил, должно быть, это будет довольно приятное занятие…

— Скорее да. Знаешь, мы можем говорить по-немецки, если тебе это нравится.

Он спросил по-немецки:

— Землячка?

— Нет. Австрийка.

— Мы соседи!

— Да, — сказала она нейтральным тоном. Я устала, мы можем пойти домой?

— Конечно!

Он быстро добрался до улицы Ибрагима Первого, которая, несмотря на поздний час, все еще была занята. Бульвар де Сёр. Place Méhémet Ali. Она волновалась:

— Мне непростительно. Я даже не спросила, не пострадали ли вы?

«Я уже потерял всю свою жизнь», — заверил он. Травма сердца. Ты сделала это со мной, не осознавая этого.

Она смеется:

— Не забывай Дейзи!

— Думаю, вот что произойдет.

Вы намного интереснее, и у вас нет ревнивого мужа с карманами, полными купороса.

Она не ответила. Они уже были на набережной Рейне Назли. Он спросил:

— Нам еще нужно тебя там ждать?

— Не верю. В любом случае это стало неактуальным. «Они» меня не защищали. Это ты…

— Как все хорошо! — он ликовал. Когда мы поженимся?

«Ты немного сумасшедший», — заметила она, когда машина остановилась перед Сесилом. Это меня немного меняет, мне надоели серьезные люди.

Они вошли в отель, вместе поднялись на лифте и вместе вошли в коридор, ведущий к их комнатам.

«Твоя спина вся в грязи, — сказала она, — а левый рукав порван.

— Просто спросите себя, в каком бы вы были состоянии, если бы я не вмешался.

— У меня нечего было украсть.

На ней не было ни сумки, ни украшений, за исключением изумрудов на ушах, которые, возможно, были поддельными.

— Они бы забрали вашу одежду, всю вашу одежду. Тогда они бы тебя изнасиловали. Все шесть по очереди.

Она вздрогнула.

— Молчи!

Затем остановился у своей двери.

— Спокойной ночи, — сказала она. И спасибо.

Он взял ее за плечи. Боже мой, как она была красива!

— Вы сказали, что я хорошо поцеловалась. Ты помнишь?

— Достаточно, чтобы не было необходимости начинать все сначала. Пожалуйста, Ганс.

Она оттолкнула его руки и открыла дверь.

— Что ты делаешь завтра?

Он угрюмо ответил!

— Я буду думать о тебе, уткнувшись носом в подушку.