Карт-Бланш для Синей Бороды (СИ)

Жених стоял лицом к алтарю, поэтому не сразу понял, почему все замолчали, и воцарившуюся тишину нарушил лишь веселый перезвон колокольчика. Отец Бернард, собиравшийся читать молитву, застыл над раскрытой книгой, глядя поверх плеча Алена.

— Господи, какая красавица, — прошептал Пепе.

Ален медленно обернулся.

К алтарю, под руку с лордом Чендлеем приближалась Бланш. На ней были простое белое платье и белая накидка, опушенная по капюшону белым же мехом. По сравнению с белыми одеждами лицо невесты выглядело особенно ярким. Черные глаза, блестящие, как бриллианты, нежный румянец, алые губы — вся она словно сияла изнутри, а белоснежный наряд придавал ей внешнего сияния. Белая, как сама зима, яркая, как солнце в морозный день. Ален смотрел, как она подходит к нему, и поймал себя на том, что улыбается.

Лорд Чендлей подвел невесту к жениху и соединил их руки.

Отец Бернард начал чтение молитвы, хор запел, и Ален почувствовал себя словно на небесах, сжимая горячие пальцы невесты. Она волновалась — рука ее дрожала. Ален ободряюще кивнул, и Бланш кивнула в ответ. Она была очень серьезна, и повторяла за священником слова молитвы с благоговением и искренностью. Ален не мог ошибиться в ее искренности. Она поклялась быть смиренной, терпеливой, мягкой и послушной, и произносила клятвы так, словно и в самом деле давала обязательство от всего сердца.

Пепе поднес блюдце с кольцами, и Ален надел золотое кольцо с жемчужиной на безымянный палец невесты. Она тоже надела ему кольцо и подставила лицо для поцелуя. Поцелуй перед алтарем должен быть скромным, церковь — не место, где выказывают страсть. Но Алену стоило огромных усилий сдержаться, когда алые девичьи губы, вкус которых он уже знал, оказались совсем рядом. Он лишь коснулся их, но кровь сразу застучала в висках. Невеста пахла рождественскими сладостями и морозной свежестью, и Ален подумал, что это — самый упоительный аромат, который не сравнится ни с какими заморскими благовониями.

Потом они с Бланш шли от алтаря, принимая поздравления. Поздравляли их самые знатные и благородные люди города, и пожелания были поздравителям под стать — витиеватые, изысканные, красивые и… холодные. Он разрешил Бланш пригласить своих гостей, но в церкви простолюдинов что-то не было видно. Она передумала? Ален посмотрел на невесту, чей тонкий профиль в опушке белоснежного меха казался настоящим чудом небес. Наверное, ангелы не столь красивы.

Возле церкви их ждали открытые сани, устланные коврами. Но не успели новобрачные сделать и пару шагов, как на них обрушился дождь из пшеничных зерен и мелких медных монет. Ален не сразу вспомнил об этом обычае простолюдинов — осыпать молодоженов зерном и монетами для счастливой и богатой жизни. Простолюдины, не посмевшие зайти в церковь, встретили молодоженов на улице, выкрикивая пожелания доброй семейной жизни. Позади раздался недовольный шепоток — это аристократы Ренна выказывали недовольство вульгарным поведением некоторых, побоявшись, впрочем, возражать открыто.

Что касается Бланш, то она впервые улыбнулась и приникла к плечу мужа, закрываясь ладонью от столь щедрых пожеланий счастливой семейной жизни.

Пепе услужливо забежал вперед и открыл дверцу, подав руку, чтобы графине было удобнее забраться в экипаж. Ален сел рядом с ней и помог расправить складки белоснежной накидки. Сани тронулись, и Ален впервые заговорил с Бланш — теперь уже с женой:

— Я должен что-то сказать о твоей красоте, — произнес он, — но у меня нет слов. Этот белый мех так тебе к лицу…

— Мне пришлось поломать голову, как распорядиться вашим подарком, — улыбнулась невеста. — Я не хотела резать его на кусочки, поэтому решила, что лучше всего он подойдет свадебной накидке — и тепло, и красиво.

— И ты не прогадала, — сказал Ален, касаясь ладонью белоснежного ворса, а потом и румяной щеки невесты.

Бланш не отстранилась, но посмотрела прямо в глаза, а ему показалось, что она заглянула в самую его душу. Время как будто остановилось, и даже звон свадебного колокола куда-то пропал.

— Опять пошел снег, — сказала Бланш, разрушая наваждение, и Ален словно очнулся.

— Это хорошо, что снег, — сказал он. — Пусть падает, да побольше. Дорога домой будет ровнее.

34

Свадебные столы были установлены в том самом зале, где всего неделю назад Ален вручил знак первой красавицы города Констанце Авердин. Сейчас первая красавица сидела со своим мужем за правым крылом стола, за левым расположилась средняя сестра — Анна, а главное место было отведено для графа и его молодой жены.

Она сняла белоснежную накидку, но и без нее все равно была ярче всех. Простое белое платье, по мнению Алена, шло ей гораздо больше любого разноцветного наряда. И в нем Бланш казалась олицетворением чистоты, свежести, словно сама зима решила преподнести графу де Конмору подарок. Он смотрел на свою невесту