Карта и территория (La carte et le territoire)

Похороны назначили на следующий понедельник. На этот счет писатель оставил самые точные распоряжения, заверив их у нотариуса и приложив сумму, необходимую на их исполнение. Он просил, чтобы его не кремировали, а предали тело земле по классическому образцу. «Мне хочется, чтобы черви очистили мой скелет, – уточнял он, позволив себе личное замечание на более чем официальном бланке. – У нас с моим скелетом всегда были прекрасные отношения, и я счастлив, что он сможет наконец освободиться от уз плоти». Он желал быть похороненным только на монпарнасском кладбище и заблаговременно приобрел там место на тридцать лет, ничем не примечательное, оказавшееся по чистой случайности вблизи от могилы Эмманюэля Бова*.

* Эмманюэль Бов (настоящая фамилия – Бобовников; 1898-1945) – французский писатель.

Жаслен и Фербер отлично смотрелись на похоронах. От природы бледнолицему тощему Ферберу, носившему, как правило, одежду темных тонов, ничего не стоило изобразить подобающие в данных обстоятельствах скорбь и чинность; что касается Жаслена, то его измученный и смиренный вид человека, знающего жизнь и не строящего иллюзий по ее поводу, тоже пришелся весьма кстати. Они, впрочем, уже присутствовали вместе на многих похоронах, иногда жертв преступления, но в основном коллег. Некоторые из них кончали с собой, другие погибали при исполнении, и тогда церемония была чрезвычайно зрелищной: обычно их представляли к награде, которую с важным видом прицепляли к гробу в присутствии официального лица высокого ранга, чаще всего министра, и погибшим воздавались государственные почести.

Они встретились в десять утра в комиссариате VI округа; в приемных залах мэрии* по такому случаю распахнули окна, отсюда открывался замечательный вид на площадь Сен-Сюльпис. Оказывается, автор «Элементарных частиц», всю жизнь щеголявший своим непримиримым атеизмом, потихоньку крестился в церкви Куртене за полгода до смерти. Эта новость, встреченная всеобщим удивлением, вывела церковные власти из затруднительного положения: по вполне очевидным соображениям медиатического характера, им не хочется оставаться в стороне от похорон знаменитостей, но ввиду победного наступления атеизма, устойчивой тенденции к снижению показателя крестин – в том числе просто для порядка, – а также их собственной пресловутой консервативности, к их глубокому сожалению, все чаще и чаще именно так и происходит.

* В этом округе Парижа мэрия и комиссариат находятся в одном здании.

Кардинал и архиепископ Парижский, введенный в курс дела по электронной почте, с радостью дал свое согласие на мессу, которая должна была состояться в 11 часов. Он лично принял участие в составлении проповеди, особенно подчеркнув в ней утверждение писателем общечеловеческих ценностей, и лишь вскользь упомянул, выйдя на коду, о его тайном крещении в церкви Куртене. Все вместе, с причастием и прочими каноническими ритуалами, займет максимум час; так что ближе к полудню Уэльбека проводят в последний путь.

По этому поводу, как сообщил ему Фербер, писатель тоже оставил точные распоряжения, вплоть до того, что нарисовал свое надгробие: обыкновенную черную базальтовую плиту, лежащую на земле; он настаивал на том, что ее ни при каких условиях нельзя приподнимать даже на несколько сантиметров. На плите была написана его фамилия, без дат и каких-либо иных указаний, и выбита лента Мебиуса. Уэльбек заказал плиту при жизни у парижского мраморщика и лично следил за ее изготовлением.

– Ну ясно,- заметил Жаслен, – он себя, любимого, за говно не держал…

– И правильно, – мягко ответил Фербер. – Знаешь, он ведь был совсем неплохим писателем…