Карта и территория (La carte et le territoire)

– Знаю, знаю. – У Жаслена был совсем упавший голос. – Не понимаю, на что я надеялся… Боюсь, что зря вас побеспокоил. Ладно, давайте все же пройдем ко мне в кабинет, запротоколируем ваши показания.

Поверхность его рабочего стола почти полностью была завалена фотографиями с места преступления, которые он, уже, наверное, в пятидесятый раз безуспешно изучал всю первую половину дня. Джед, любопытствуя, подошел и взял один снимок, чтобы рассмотреть получше. Жаслен едва сдержал удивление.

– Извините, – смутился Джед. – Полагаю, я не должен это видеть.

– Да, по идее, снимки подпадают под тайну следствия. Но давайте, не стесняйтесь: может, что-то вспомните.

Джед рассмотрел несколько увеличенных фотографий, которые, по мнению Жаслена, ничем друг от друга не отличались: кровоподтеки, разодранная плоть, бесформенная головоломка.

– Странно, – произнес Джед, помолчав. – Похоже на Поллока, реши он вдруг написать почти монохромную картину, с ним это случалось, но редко.

– Кто такой Поллок? Простите мое невежество.

– Джексон Поллок – американский художник послевоенных лет. Абстрактный экспрессионист, можно сказать – лидер этого направления. На него существенное влияние оказал шаманизм. Умер в пятьдесят шестом.

Жаслен с внезапным интересом внимательно посмотрел на него.

– А что это за фотографии? – спросил Джед. – В смысле, что, собственно, на них изображено?

Реакция Джеда изумила Жаслена своей остротой. Он еле успел подставить ему кресло, в которое тот рухнул, дрожа и сотрясаясь в спазмах.

– Сидите, не двигайтесь… вам надо что-нибудь выпить. – Жаслен бросился в кабинет группы Фербера, откуда тут же вернулся с бутылкой лагавюлена и стаканом. Добросовестная работа полиции немыслима без заначки высококлассного спиртного, свято верил он, но на сей раз удержался от комментариев. Выпив залпом полный стакан виски, Джед перестал дрожать. Жаслен терпеливо ждал, еле сдерживая возбуждение.

– Да, это чудовищно, – проговорил он наконец. – Это одно из самых леденящих душу преступлений в нашей практике. Вы думаете, что… – продолжал он осторожно, – вы полагаете, что на убийцу мог оказать влияние Джексон Поллок?

Джед помолчал, недоверчиво покачивая головой, и сказал:

– Не знаю… Правда, похоже на его работы. Многие художники конца двадцатого века превращали свое тело в объект искусства, и некоторые поборники body art объявляли себя последователями Поллока. Но тело другого человека… Лишь венские акционисты в шестидесятых годах перешли границу, но их деятельность была ограничена во времени, и это движение уже давно ни на кого не влияет.

– Я понимаю, что вам это может показаться нелепым… – не отставал Жаслен, – но войдите в наше положение… Я не должен был бы говорить вам об этом, но следствие зашло в тупик, мы обнаружили труп два месяца назад и все никак не сдвинемся с мертвой точки.

– Где это произошло?

– У него дома, в Луаре.

– Ах да, странно, что я не узнал ковролин в гостиной.

– Вы были у него? В Луаре? – На этот раз Жаслен не сумел скрыть своего возбуждения. Джед был первым человеком из всех, кого они допросили, побывавшим дома у Уэльбека. Даже издательница никогда к нему туда не ездила, они встречались только в Париже.

– Да, один раз, – спокойно ответил Джед. – Отвозил ему картину.

Жаслен вышел из кабинета, позвал Фербера. В коридоре он кратко ввел его в курс дела.

– Занятно, – задумчиво протянул Фербер. – Даже очень. Занятнее всего того, что мы до сих пор слышали, мне кажется.

– И что дальше? – спросил Жаслен.

Они провели импровизированное совещание прямо в кабинете: тут были Орели, Лартиг, Мишель Хури. Мессие задерживался, розыскные мероприятия, судя по всему, увлекли его – какой-то студент-невротик типа отаку* уверял, что нашел в интернете упоминание образа действий их убийцы (мы начинаем терять интерес к делу, печально подумал Жаслен, и готовимся к возможности поражения…). Самые разнообразные предположения сыпались со всех сторон, и длилось это бесконечно – никто из них ничего не знал о художественной среде, – но вдруг Фербера осенило:

* Отаку – человек, фанатично увлеченный чем-либо.

– Я думаю, нам надо поехать с ним в Луаре. На место преступления. Может, он увидит то, что от нас ускользнуло.

Жаслен взглянул на часы: полтретьего, обеденное время давно прошло, а главное, свидетель уже почти три часа торчит один в его кабинете.

Когда он вошел, Джед рассеянно посмотрел на него. Он, судя по всему, совсем не скучал. Устроившись за столом комиссара, он внимательно изучал фотографии.

– Знаете, – заметил он- это довольно убогое подражание Поллоку. Формы и подтеки на месте, но расположены они как попало, без какой бы то ни было силы и жизненной энергии.

Жаслен замешкался, он не хотел действовать нахрапом.

– Это мой стол, – произнес он, не придумав ничего лучше.

– Ох, извините. – Джед вскочил, уступая ему место, но вид у него был не слишком смущенный.

Жаслен изложил свою просьбу.