Карта хаоса

– Но такое им и в голову не может прийти, Мелфорд! – с упреком возразил ему Рэмси. – Они слишком далеко отстоят от Высшего знания! Иногда мне стыдно, что я завоевал в этом мире славу крупного ученого, подарив им пару безделиц… Порой, не сдержавшись, я даже могу поиздеваться над их невежеством… – Он невесело засмеялся и сделал глоток бренди, чтобы успокоиться. – Хотя надо признать, что среди них попадаются отдельные экземпляры, по интеллекту далеко обогнавшие себе подобных, и их компания является приятным бальзамом для нас, бедных изгнанников, в нашем одиночестве… – Он заметил неодобрение на лицах товарищей и покачал головой, стараясь придать голосу больше оптимизма. – Я имею в виду, само собой, компанию, полезную для нашей священной миссии. Как вам известно, благодаря моей научной репутации и дружбе с мистером Круксом, я проник в круги спиритов и смог исследовать множество духов, что было очень высоко оценено на Другой стороне. Эктоплазматические манифестации некоторых медиумов дают нам ответы на массу вопросов!.. Надеюсь, вы ознакомились с моим последним отчетом, где я составил любопытную сравнительную таблицу…

– Мы знакомы с твоими исследованиями спиритизма, Рэмси. И знаем про твою дружбу с неким Круксом, который запросто мог бы всех нас погубить, когда ты чуть не открыл ему суть нашей миссии, – строго напомнил ему Крамер.

– Я никогда не ставил под угрозу нашу миссию! – с горячностью стал защищаться Рэмси.

– Успокойся, друг мой, – одернул его Крамер ледяным тоном.

– Это была всего лишь мгновенная слабость… – добавил Рэмси, сразу понизив голос. – И я с ней справился. Крукс ничего не знает и никогда не узнает, смею вас заверить… Как оно и должно быть. Никто из обитателей этого мира не должен знать истины – они не смогли бы понять нашей цели и восприняли бы нас как опасных захватчиков. Они стали бы нас бояться, как боятся всего неизвестного. Мы снились бы им в кошмарных снах, и они попытались бы уничтожить нас. Нет, доверять им нельзя. Как и чувствам вроде любви или дружбы, которые только замутняют знание, – начал он прилежно излагать избитые истины. – Я об этом не забываю, господа. Я, как и Арман де Бомпар, не забываю чудесный мир, откуда явился.

– Наш мир, о, наш чудесный мир… – вмешался Мелфорд с горькой тоской, не лишенной, впрочем, иронии. – Сейчас на Другой стороне наша чудесная цивилизация робко жмется к последним черным дырам. Наши тела, хитроумно модифицированные для того, чтобы выжить в холодном и мертвом океане мрака, вскоре перестанут функционировать. Наш разум, замороженный до состояния долгой и темной нирваны, сможет рождать лишь нестерпимо медленные мысли. Под конец мы превратимся в безжизненный туман, состоящий из электронов, нейтронов и фотонов, – в жидкую похлебку из частичек смерти. Так записано во Втором законе. Законе, исполнения которого мы в своей гордыне рассчитывали избежать. Но Второй закон неумолим. Хаос неумолим.

– Хаос неумолим! – монотонно повторили его товарищи и, как по команде, вытащили из карманов часы. Потом открыли крышки и показали друг другу то, что было выгравировано на внутренней стороне, – звезду с восемью концами, похожими на восемь стрел, которые исходили из маленького центрального круга и пересекали другой круг, побольше. Звезду, которую, надеюсь, вы сразу узнали.

– Хаос неумолим! – повторил Крамер. – Ты совершенно прав, Мелфорд, мы ни на миг не должны забывать об этом. Но у нас все же остается маленькая надежда. Помните, ведь когда-то давно нам удалось открыть туннель на эту сторону? И нас окрылило недолгое чувство победы – мы это сделали! – Все закивали с робкими улыбками, и в глазах их сверкнул отблеск той давней надежды. – Это было чудесно, правда? Новость распространилась среди ученых. Открылся постоянный туннель! А значит, начать все заново в другом мире – возможно! В юном мире, наполненном светом и теплом, находящемся в самой середине жизненного пути звезды. В новом и теплом мире, куда можно уронить семя умирающей цивилизации. Где можно воскреснуть – подальше от нашего негостеприимного и агонизирующего дома…

– Но этот мир и сам оказался больным! – Эйнджер стукнул по столу кулаком, так что задрожали рюмки, а двое членов клуба сердито оторвали глаза от своих газет. – И я отлично помню, как выяснилось, что тут свирепствует странная эпидемия апокалипсического масштаба, и конец этого мира ближе, нежели конец нашего. Да, я помню… Как и то, что, вопреки всему, мы продолжали верить, будто сумеем вылечить его вовремя – ради Великого исхода. А теперь мало кто верит в благополучный результат, правда, Крамер? – спросил он, и каждое его слово было окрашено печалью. – Прошло много времени, но мы так ничего и не добились. Мы не знаем, как попал сюда вирус, не знаем, где и когда произошло заражение. Не знаем, кто был нулевым пациентом. Не знаем, как лечить болезнь. Вакцину так и не разработали. Мы по-прежнему ничего не знаем, Крамер. Ничего. Как ты сказал, есть надежда, но она с каждой минутой тает…