Карта красного Джокера 2 (СИ)

В обыкновенном состоянии он бы мигом пресек абсурдные сплетни, которые приписывали ему увлечение второкурсницей Слизерина. Или наоборот. После чудесного исцеления, нет сомнений, пойдет новая волна слухов. Но после ошеломляющих новостей было немного не до того. Учеба, отношения с братьями — все отошло на второй план.

Джуно, еще бледная после Больничного Крыла, читает в библиотеке. Джуно в окружении старшекурсников. Староста девочек Фарли благосклонно кивает в ответ на какую-то реплику. Капитан по квиддичу Флинт пытается в знак расположения хлопнуть второкурсницу по плечу, та ловко уворачивается и смотрит недовольно, но известный вспыльчивым характером Флинт только жизнерадостно гогочет. Батлер и Фостер, пуффендуйцы, первыми стартовали в Больничное Крыло, когда разрешили посещения. Джуно вместе со слизеринскими младшекурсниками. Не надо быть особо наблюдательным, чтобы заметить, что с недавних пор весь первый курс Слизерина ходит хвостом за Джуно Крей. Магглорожденной, кто бы поверил!.. Ну, по официальной версии. Но если учитывать известные ему из того письма данные, то все становится еще невероятней.

Наступил февраль, а Перси никак не мог улучить момента, чтобы переговорить с новообретенной родственницей и получить объяснения, что происходит с сестренкой Джинни. И с еще одной. Голова идет кругом от новостей. Персиваль практически отчаялся, когда Джуно в окружении младших слизеринцев задержала его в Большом Зале накануне Дня Влюбленных, шепнула пару слов сопровождающей ее «свите» и в лоб сказала:

— Надо поговорить. Приходи завтра вечером на Астрономическую Башню.

Пока Перси подбирал челюсть с пола, девочка, которую парень понимал все меньше, тряхнула тяжелой на вид косой и отошла, чтобы через мгновение быть снова окруженной слизеринцами. Их первокурсница, уже успевшая прославиться легким на проклятья характером, свела бровки вместе, но после одной реплики (Перси ее не расслышал) хихикнула и заинтересованно покосилась на старосту Гриффиндора. Персиваль недоумевал.

Он устроился на широком подоконнике между этажами башни, поджав под себя ноги. Тут думалось особенно хорошо, да и редко кто додумывался заглянуть за тяжелые, пыльные портьеры. Свыкнуться с шумной, постоянно оживленной гостиной за время обучения было возможно, но не доставляло никакого удовольствия Перси, который натерпелся толкотни еще дома. Он сосредоточенно размышлял, имея, казалось бы, многие кусочки пазла. Но картинка упорно не хотела складываться. Что же… Что же было не так помимо внезапно нашедшейся тети и кузины?.. Если с мыслью, что тетя Эмилия выжила и даже родила дочку, он кое-как смирился, то обвинения Министерства… Та тетя Эмилия, которую он помнил, просто не могла совершить то, что ей приписывали. Наверное, надо сначала встретиться и выяснить всю правду, прежде чем принимать какие-то действия. Как бы он своим неосторожным вмешательством не навредил.

Когда в голове сформировался хоть какой-то план, Перси вздохнул с облегчением. Все, что выходило за рамки его понимания, очень сильно напрягало парня. Пока что кузина тоже не вписывалась в них, но ради родственников можно и перестроиться, в конце концов, он постоянно так делал ради семьи, даже если те этого и не замечали.

Отряхнув мантию от пыли, Перси уверенной походкой направился в спальню. У него еще были недоделаны Гербология и Чары, а марку надо было держать. И, поглощенный событиями недавних дней, он не заметил нехороших ухмылок близнецов, провожающих гриффиндорского старосту пристальными взглядами.

***

… День начался для Джуно (да и для всего Хогвартса, если задуматься) ужасно.

— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локонс. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея! *

Благо, у Джуно в руках не было никаких напитков, чтобы ими подавиться. Пить или есть что-то под ливнем противных конфетти-сердечек отбило охоту. Впрочем, у всех слизеринцев лица были кислые, кушать-то хотелось. Приняв решение подкрепиться попозже на кухне, девочка со слабым интересом принялась разглядывать угрюмых гномов. В Германии их называли цваргами и очень уважали. Если в Англии гоблинские поделки ценились, то в Европе не было равных карликам в обращении с железом. Да и золотишко они любили не меньше гринготтских банкиров. Джуно хмыкнула: оказывается, у цваргов (наверное, они какие-нибудь родственники английским гномам?) с гоблинами очень много общего, хотя они и пламенно, прямо-таки с душой, ненавидят друг друга столетиями. Надо будет заказать у них кому-нибудь поэму. На гномах свой Дар еще не пробовала.