Карта красного Джокера 2 (СИ)

В общем, немного успокоенная наличием Реддла на прежнем месте, Джуно вернулась в реальность. Стоило закрыть глаза, сосредоточиться — и вот она смотрит на балахон своей кровати. А порицание Реддла она оставит на Марволо, тот отлично справляется.

Девочка словила себя на мысли, что Алекс был прав: что-то грядет.

Буквально через пару дней школу взорвало лавиной новостей: Дамблдора отстранили от директорского кресла и нашли виновника нападений. Арестовали Хагрида. Всем мало-мальски думающим студентам было понятно, что эти два события связаны между собой. Малфой торжествовал, но как-то без огонька. В принципе, мало кто из слизеринцев был доволен таким исходом, потому что подстава была видна невооруженным глазом. Ведь с уходом директора ничего не изменилось. Меры безопасности не отменили, студенты все так же шугались каждой тени, гриффиндорцы вздыхали об отставке Дамблдора, профессора поговаривали об закрытии школы. Отец в письмах восхитился тонким политическим ходом. Сделать хорошую мину при плохой игре тоже уметь надо.

Отсутствие Дамблдора ни на что не повлияло. Разве что виновным «официально» назначали Хагрида. Изумительно. Репутация Дамблдора работала на него. С общественной точки зрения, раннее виновный лесник арестован, значит, дело закрыто. То есть, в отстранении такого хорошего директора отпадает смысл. Что влечет за собой ненависть к его противникам, особенно если учесть амплуа доброго всепонимающего дедушки и ощущение защиты в его присутствии. Гениально. Ничего не делая, прищучить политических оппонентов… Точнее, сделала заместитель директора. Просто-напросто не задавила панику в корне. И вуаля, готово. Все же помнят, что «дедушка» сидит на трех стульях одновременно.

Кажется, через пару недель даже до Малфоя стало что-то доходить. После отвратительного хвастовства своим отцом и клоунадой с привлечением Снейпа, который, между прочим, поддержал кривляния любимчика, мальчик практически вернулся до прежнего уровня самодовольства, но вот однокурсникам не понравились откровенно враждебные взгляды других факультетов, когда об инциденте стало известно, так что Драко стали дружно игнорировать. Бедные Крэбб и Гойл полной ложкой хлебали последствия дурости своего начальства. Зажать бы Малфоя в углу и хорошенько объяснить, почем Слизерину обходится его бровада, но нельзя. Тот факт, что он чистокровный, уже не спасал его, но вот фаворитизм декана останавливал. С Ужасом Подземелий никто связываться не хотел даже среди змеек. Оставалась только такая форма бунта. Хотя Паркинсон то, что Драко подставлял весь факультет, не останавливал. Почувствовав удачный момент, она прилипла к нему, что тот банный лист и больше не отлипала. Ну, в общем, ясно, какой из Малфоя друг. Даже на «Удовлетворительно» не тянет.

Джуно уже давно заметила несчастный вид Перси, но до мая не было никакой возможности пересечься с ним. А подойти на глазах у Большого Зала значило спровоцировать конфликт при текущих-то трениях. Девочка подозревала, с чем связано состояние кузена. Она прекрасно видела, каким взглядом парень смотрел на старосту Когтеврана в День Влюбленных. Джуно быстро наваяла краткое письмо со словами поддержки, но его еще надо было передать. Неожиданно с этим ей помог Локхарт. Когда он задержал ее на одном из уроков, чтобы спросить про газету, то проявил вроде бы несвойственную ему проницательность и широко улыбнулся.

— Мисс Крей, уж ли не любовные терзания гложат Вас? Могу ли я Вам помочь? Как профессор, я обязан оказывать помощь своим ученикам даже в таких личных делах. Особенно, учитывая мой богатый опыт…

Джуно, недолго думая, согласилась. И уже к вечеру послание было у старосты Гриффиндора, а тот робко улыбался девочке через весь Большой Зал. Локхарт тоже давил загадочную лыбу, видя счастье «двух влюбленных сердец». Джуно усиленно делала вид, что она не причем.

Приближались экзамены, так что ей резко стало не до окружающих. Марволо, конечно, поможет с теорией, но практику он за нее не сдаст. Так что тренировки в чарах, трансфигурации и зельях никто не отменял. Май-месяц напоминал затишье перед бурей. Будучи запертой в замке, Джуно бросила все силы на учебу, стараясь не думать о приближающейся гибели Шошо. Пустое ожидание душило девочку, но она не в силах была противостоять тому, что еще не произошло.

До экзаменов оставалось три дня, когда гром грянул. Что же, проблемы никогда не приходили к Джуно поодиночке, а наваливались всем скопом, испытывая слизеринку на прочность. Сначала МакГонагалл объявила о том, что окаменевших скоро оживят с помощью мандрагор, будто раньше не могли. Это заявление, естественно, разворошило факультеты и возобновило вялотекущий конфликт Слизерина и всех других. Остальные торжестовали, не забывая подливать масла в огонь. Серебряно-зеленые огрызались.