Карта мира

— А вот и нет! Римляне его погубили, сами римляне! Те вандалы-варвары, что сожгли Рим, были просто авантюристами, мелким хулиганьем. Они и попали-то туда совершенно случайно: зашли на тусклый, угасающий огонек. Но еще за два-три века до этого варвары были в Риме практически везде: служили в армии, работали на стройках, в полях и в библиотеках, писали научные труды, сочиняли стихи, управляли государством — даже императорами были. Сами же римляне настолько обленились, настолько погрязли в разврате, пьянстве, стяжательстве, пустословии и безумии, что не могли более ни работать, ни воевать — и вот варвары, получая римское гражданство, начинали воевать против варваров же. А римлян просто заметно не было: они разве что ночью выползали на танцульки и в кабаки. Они и читать-то разучились, пасли овец и коз на Капитолии, блевали в Тибр, свинячили в домах, где сами жили. И вот поэтому-то Рим и пал.

— А те люди, что построили эту башню? Что с ними-то случилось?

— Пойдем, я тебе кое-что покажу, — загадочно сказал Иегуда.

Он подвел его к небольшому столику, на котором стояло стеклянное зерцало.

— Что это? — спросил Рональд, ткнув острием меча поверхность зерцала, мутную, словно болото. В обрамлении проводов эта странная вещь казалась головой Медузы Горгоны.

— Это компьютер, сиречь вычислительная машина, — пояснил Иегуда. — Вот, кстати, и будет тебе, чем заняться, пока я ищу Карту мира.

Рука его совершила несколько точных движений, и зерцало начало урчать и светиться, подмигивая рыцарю и выплевывая буквы, да с такой скоростью, что он просто не успевал их складывать в слова.

Наконец, муть на поверхности диковинного предмета успокоилась, и в синеве зерцала появилась белая надпись «WarCraft».

— Ого, искусство войны! — воскликнул Рональд. — Это древнеанглийский, насколько я разумею. Не стану ли я более опытен в делах рыцарских, если зерцало явит мне свой дивный урок?

Иегуда чуть заметно усмехнулся. Зерцало чихнуло и изобразило какую-то местность, видимую как бы с птичьего полета.

Уголок этот был тихий, Богом забытое место. В центре стояла деревенька из нескольких домиков, возле которой собрались ее обитатели — три крестьянина.

— Вот этот предмет называется «мышь», — сказал Иегуда, и Рональд брезгливо отдернул было руку, но потом взял пальцами небольшую белую коробочку с двумя забавно щелкающими дощечками в верхней части.

— Двигай ею по столу и нажимай эти клавиши, дабы выбрать тех крестьян или других существ и отдать им приказания.

— А разве не проще это сделать при помощи голоса? — спросил Рональд. — Эй вы, мужичье! Соберите-ка урожай, пока светло!

Крестьяне стояли к нему спиной, время от времени одинаковым движением почесываясь.

— Они, в некотором роде, немые, — объяснил Иегуда. — Сэр Рональд, жаль, но я не вижу, что там, в этом зерцале: хотя мне рассказывали об этом в мельчайших подробностях. Но ты разберешься: во времена Цицероновы по-латыни разумели и пятилетние ребята; следовательно, и мы можем научиться латыни — а эта игрушка тысячекратно проще сего мертвого языка.

Он был прав — к концу того получаса, пока Слепец ходил по залам здания в поисках своей Карты мира, Рональд уже преловко гонял крестьян за разного рода провизией, заставлял их рубить дрова, а солдат, которых тут же, не отходя от зерцала, произвел на свет, посылал сражаться с какими-то мелкими, но отвратительными чудовищами, то и дело устраивавшими набеги на его деревеньку.

Иегуда подошел и стал у Рональда за спиной, положив ладони ему на плечи. Тот самозабвенно щелкал мышью, посылая в бой свежеявившуюся конницу.

— Поистине, это глупая игра, — изрек наконец Рональд.

— Чем же она глупа? — откликнулся Иегуда.

— Посмотри, о Иегуда, как такое возможно: один крестьянин ловит рыбу, другой рубит лес, третий добывает руду. Не проходит и пяти минут, как из рыбы, леса и руды они изготовляют… солдата. Разве не смеха достойно подобное превращение? И не грош ли цена солдату, которого изготовили за 5 минут! Где портные, которые шили им одежду? Где та деревня, где набрали этих солдат? Кто сеньор этих крестьян? Где та церковь, в которую они ходят, — или они забыли Бога? Каким крестом они крестятся — двуперстным или трехперстным? Где их жены — или они живут в содомском блуде? Почему в лесу произрастают только осины, как я вижу отсюда, и вовсе нет других деревьев, ни трав, ни ягод, ни грибов? Почему тот крестьянин, что добывает пищу, ловит только рыбу? Где их овцы и поросята, куры и гуси — или они питаются исключительно рыбой? А кто будет взращивать морковь, капусту, пшеницу, овес, горох, просо, ячмень? О Иегуда, все можно связать с условностью игры — но что за беда у них с хозяйством?