Карта мира

— Вот так мы и познакомились с маркизом, — весело закончила молодая женщина. — Мы уже совсем поблизости от маркизова замка. А вот и мой домик, где я живу с сестрами.

Домик был странный: та его половина, в которую вошли Рональд с Иегудой, была просто глядящим в лес балконом, главные комнаты, очевидно, были на другой половине.

В полутьме рыцарь заметил двух женщин с лицами зверей (иного слова подобрать Рональду не удалось — да и нужно ли было?).

— Урд, Скульд и Верданди[9] сидели на веранде, — сказала одна из них, — Урд упала, Скульд пропала, кто остался на веранде?

— Ну, кто остался? — спросила красавица скрипучим голосом и повернулась к ним.

Тут Рональд заметил, что для молодой женщины она выглядит как-то странно — в уголках глаз таились морщин а может быть, даже и глубокие морщины, нос был какой-то уж очень горбатый, почти крючковатый, губы подкаты, пожалуй, что и вовсе ввалившиеся. Рыцарь вглядывался в ее лицо: вне всякого сомнения, она была вовсе не молодой — а если уж хорошо присмотреться, то и прямо старухой, седая, мерзкая. И как он мог принять за красавицу такое страшилище… Или это в темноте лучше стало видно?

Да и сестры ее как-то очень странно выглядели — ну просто ведьмы какие-то.

— Ведьмы, — робко предположил Рональд вслух.

Они бросились на него подобно трем воронам: двое повисли на руках, а третья вцепилась ему в шею. Доспехи выдерживали яростный скрежет старушечьих когтей, и рыцарь стоял, как вкопанный, держа на себе всю эту стаю.

— Эй! Ты что не борешься с ними? — опешил Иегуда.

— Ну, это же женщины… — застенчиво сказал Рональд.

— Ты что, козел, хочешь сказать, что мы, женщины, слабее мужчин и не справимся с тобой? — каркнула самая древняя и самая мерзкая старуха. — А это как тебе?

Он сунула руку Рональду внутрь брони; что-то скользкое потекло по его телу, извиваясь. «Змея» — понял он через секунду.

— Не справимся? — взвизгнула вторая старуха и сыпанула рыцарю в глаза перца. Как Рональд ни сдерживался, он тотчас же заорал благим матом, выхватывая из ножен меч. Но старух на нем уже не было — они скакали где-то вокруг, радостно смеясь и напевая песенку:

— Нам не страшен серый волк, серый волк, серый волк!

Рональд свалился с веранды на землю, тут же вскочил и замахал мечом вокруг себя, рубя попадавшиеся под руку кусты. Старухи кружили вокруг него, явно издеваясь и преловко уворачиваясь.

— Стой, не шевелись! — крикнул ему Иегуда, и Рональд ощутил, что в лицо ему выплеснули содержимое какой-то склянки. Запахло микстурой, а глаза его удивленно открылись и увидели мир. Даже боль от перца мгновенно прошла.

Но нет добра без худа: только у Рональда прошли глаза, как он вспомнил, что у него под панцирем ползает змея! Поистине, никогда в жизни рыцарь не пугался так сильно! В мгновение ока он расстегнул панцирь и сбросил его, затем осторожно схватил железной рукавицей змею — за самую глотку! Та беспомощно извивалась в его руке.

Странно — это был обычный ужик.

— Преловкий юноша! — услышал он мерзкий смех. — Сколь преловкий, столь и преглупый!

— А это тебе, безглазый, чтобы лучше видел! Почище перца будет! — заверила незаметно оказавшаяся рядом старуха и запалила перед самым носом у Слепца яркий огонь, горевший у нее прямо на ладони.

Иегуда упал на землю, закрывая глаза и согнувшись от боли.

— Ярко, милок? — участливо спросила другая старуха. Третья подняла к носу пенсне и добавила: — Естественный свет, помните у Картезия?

— Прекратите сей же час! — крикнул Рональд, выпрыгивая перед корчащимся на земле Иегудой. — Иначе я и не посмотрю, что вы женщины!

— Ну надо же: он не посмотрит, что мы женщины, — ехидно усмехнулась та самая рыжая старуха, которую они спасли. — А вот, посмотри и убедись, что действительно женщины.

И она стянула через голову рубашку, обнажив молодую и красивую грудь, гордо возвышавшуюся под сенью ссохшейся шеи и громадного кадыка. Другие две ведьмы последовали ее примеру.

Это было уже выше сил Рональда. Однако решение пришло молниеносно: он отвернулся и кинулся с мечом на старух, следя за отражениями на своем стальном наплечнике.

Этого-то ведьмам и надо было: увидев, что рыцарь сам поставил себя и свой клинок в идиотское положение, они все разом прыгнули на него, сбив с ног. Исмигуль отлетела в сторону; в синем небе явилась одинокая, далекая и молочно-белая луна со всеми своими горами и морями, спокойными и вечными.

Ведьминские корявые руки рвали одежду рыцаря, впивались в его тело, словно ястребиные когти.

— Убью! — в ярости заорал Рональд, вскочил на ноги и хватил одну из старух по голове стальным кулаком так, что зазвенели оба — и пальцы перчатки, и голова. Ведьма глянула на него несколько озадаченно — и тут же все трое отпрыгнули в стороны легко, точно белки. Даже догонять их было бесполезно при такой прыти.