Карта моей души

– Почерк не совпадает, – прошептала я, резко вскинув голову. И снова перед глазами крыльцо, и парень в капюшоне, его походка…

У меня затряслись руки, так что я с трудом вытащила деньги и, кинув их на столик, выскочила на улицу. Возле гостиницы была стоянка такси, я заскочила в одну из машин и назвала Лехин адрес.

– Как можно быстрей, – добавила водителю, – я хорошо заплачу.

Мы ехали по улицам, огибая пробки, недолго, но мне все равно казалось, что прошла вечность. В голове была только одна мысль: он здесь. Он пришел закончить то, что начал. Как назвал его Князь? Посланник света. Надо было прислушаться к его бреду, он оказался вполне разумен.

"Я должна была все рассказать Лехе", – запоздало подумала я, тоскливо поведя плечами. Подумаешь, он бы узнал всю правду, можно подумать, у него обо мне высокое мнение. А правда была в том, что Митя был жив. Почему я молчала об этом? Были свои причины.

Как-то Митя сказал мне, что я слишком долго жила в выдуманном мире, и отсюда все мои беды. Он был прав. Я пребывала в уверенности, что постоянно борюсь за себя, но на деле все мне давалось легко. Только я этого не ценила, я всерьез считала, что жить надо просто, не относясь к происходящему серьезно, иначе погрязнешь в беспросветной повседневности и станешь одной из домашних куриц. Когда мы с Митей сбежали, мы добрались до городка, где разместились на квартире, специально подготовленной им. Не пытался он убить меня в лесу, и в болоте не утопал. Все было куда более прозаично. Первые несколько месяцев мы сидели в опале, зная, что нас будут искать. Митя был к этому готов: в квартире было все необходимое для жизни. Он рассказывал мне сказки, а я ему верила. Мы часто занимались сексом, иногда он уходил ненадолго, в целом, я терпеливо сидела в квартире, потому что в очередной раз нарисовала себе целый роман в голове. Но потом Митя стал ко мне остывать, он частенько пропадал на несколько дней, я закатывала ему сцены, но это не имело на него воздействия. Через полгода после нашего побега он вдруг заявил, что должен уехать на несколько месяцев. Я просила взять меня с собой, обещала быть верной спутницей в его авантюрах и делах, но он не пожелал. Отношения наши уже не напоминали мне любовную лихорадку, но я осталась его ждать. Надо отдать Мите должное, он снабдил меня средствами к существованию, однако мне-то было нужно не это. Я боялась надолго выходить на улицу или устраиваться на работу, потому что нас по-прежнему могли искать, потому следующие полгода положили начало моему затворничеству. Он вернулся, и на короткое время между нами вспыхнула страсть. Правда, быстро угасла. Я не знала, что мне делать. Он не отпускал меня от себя, да и идти было некуда. Если только вернуться обратно. Об этом не могло быть и речи, по понятным теперь причинам Митя не мог допустить моего возвращения в родные края. Через несколько месяцев он опять уехал, я снова оказалась одна, читала книги, смотрела фильмы, вспоминая о прошлом. В те дни я часто думала о Лехе, о том, что совершила ошибку, но пока еще надеялась на лучшее. Спустя три года, долгих три года, я поняла, что ждать бесполезно. Мите я нужна так же, как прошлогодний снег, он только пользовался мной в те моменты, когда объявлялся в этом городе. И тогда я предприняла попытку сбежать. Разговоры о разрыве было бесполезно заводить: Митя об этом слышать не желал, более того, начинал злиться и угрожать мне расправой.

И вот, после его очередного отъезда, я собрала вещички и покинула квартиру, собираясь отправиться, куда карта ляжет. Я не доехала даже до окраины города: Митины ребята схватили меня и вернули в квартиру. Я была перепугана насмерть, Митя вернулся и тогда впервые ударил меня. Я отлетела в угол, зажимая щеку рукой, было очень больно, скула как будто онемела, а слезы брызнули из глаз. Митя наклонился надо мной и зло сказал:

– Брось свои попытки сбежать. Я сто раз говорил тебе это. Если не понимаешь нормально, придется учить тебя по-другому. По-хорошему, стоило бы тебя пристрелить, но рука не поднимается, привык я к тебе.

Он все же уехал, но отношения наши дали трещину окончательно. Теперь я радовалась тем месяцам, когда его не было, в ужасе ожидая возвращения. Митя стал выпивать, обходился со мной грубо, а за любое непослушание начинал бить. Потом у него появилась новая забава: он сидел, поигрывая ножом, и смотрел на меня, ведя вслух разговоры. Тут даже думать не надо было: рано или поздно нож он пустит в ход. Так оно и вышло, к поколачиванию добавилась другая игра: Митя прижимал мне нож к горлу и начинал затирать какую-нибудь тему. Следующие два года стали для меня сущей пыткой. По три месяца он где-то пропадал, но я все равно боялась каждого шороха, думая, что он вернулся. А когда он возвращался, я просто старалась отключаться от всего. Иногда получалось, иногда нет. Все чаще в голову стали приходить мысли о самоубийстве, но дойдя до последнего шага, я не решалась, словно кто-то держал меня. Наконец, спустя еще два года в очередной свой приезд Митя заявил: