Карта монаха

Взлетно-посадочная полоса проходила по открытому пространству, окруженному лесом, горами и потоками. Как почти всегда на юге, ощущалось близкое присутствие океана. В этом безмятежном уголке мира звезды, казалось, сияли ярче, чем где бы то ни было. Келли до глубины души потрясало, что не далее чем в тридцати милях отсюда во имя Бога творятся такие мерзости. Взлетно-посадочная полоса — называть эту территорию аэропортом у него не поворачивался язык — располагалась в пяти милях от деревушки на берегу океана, и время от времени Келли ощущал дуновение столь любимого им морского воздуха. Дорога серпантином спускалась с гор и, идя параллельно взлетной полосе, вела в ближайший городок. Это был единственный способ попасть в аэропорт или из него выбраться.

Келли сидел на складном стуле рядом с полосой и потягивал виски. Откинув голову назад, он прислушивался к звукам классической музыки, плывущим из отворенной дверцы припаркованного рядом лимузина. Из ангара показался Мартин с бутылкой шотландского виски и парой сигар в руках.

Усевшись рядом с Келли, он долил тому скотча и протянул «Кохиба Лансерос», но Келли отказался от сигары. Он отложит совершение праздничного ритуала до того момента, когда Майкл возвратится со Сьюзен.

— Как, по-твоему, у него получится? — нарушил молчание Келли.

Мартин в ответ кивнул.

— Членам вашей семьи присущи упорство и изобретательность. Майкл ведь проник в Кремль.

— Не могу поверить, что он преодолел кремлевские заслоны.

Мартин пожал плечами.

— У каждого из нас свои таланты.

Келли ответил кивком. Конечно, действия Майкла произвели на него сильное впечатление, в особенности потому, что, сколько ни ломал голову, он не мог вообразить, каким способом сын сумел все это совершить. Но если он пробрался в место, охраняемое на столь высоком технологическом уровне, то есть надежда, что Сьюзен вернется невредимой. Сердце Стефана разрывалось, когда он думал о том, что она в такой опасности, а он ничего не может сделать, лишь сидеть и ждать.

— Терпеть не могу ждать.

— Ты всегда это не любил.

— От этого сейчас не легче.

— Ты часто говоришь о подходящем адвокате, о подходящем эксперте для той или иной работы или экспертизы. Так вот, эта работа в самых подходящих руках.

Келли посмотрел на Мартина. Вот уже двадцать лет, как Мартин был инь для его юридического ян, уравновешивая его иррациональные вспышки ясностью мышления и разумным предвидением.

— Если мне позволено будет заметить, то между вами не одно только внешнее сходство. Он, возможно, сильно отличается от Питера, но нет никаких сомнений, — Мартин улыбнулся, — что это твой сын.

Келли посмотрел вдаль. Чем больше времени он проводил в обществе Майкла, тем отчетливее сознавал, что их сходство отнюдь не сводится к обыкновенному физическому подобию. При первой встрече у Келли сложилось впечатление, что каждый из них — полярная противоположность другого. Однако позже он увидел, что на самом деле они как две стороны одной монеты. Существовал Майкл его воображения, которого, как ему казалось, он знал, и Майкл, с которым он познакомился в реальности. Прежде он знал его по фотографиям и статьям, но этого недостаточно, чтобы почувствовать душу и оценить характер.

Друзья Майкла готовы были положить за него жизнь — явление чрезвычайно редкое, свидетельствующее о необычных свойствах личности, способной внушить такую беззаветную верность. И сам Майкл готов был положить жизнь не только за них, но и за чужих, за людей, встреченных им всего лишь неделей раньше, за таких, как он и Сьюзен; если на то пошло, они произвели на него не слишком хорошее впечатление. Майкл готов рисковать жизнью, поверив истории, в которой усомнились бы и люди с самыми широкими взглядами. Во время визита к Стефану Женевьевы, когда она отдала ему кейс с картой подземной части Кремля, женщина отзывалась о Майкле как об одном из самых прекрасных людей, встреченных ею в жизни. Тогда это ему было трудно себе представить, учитывая криминальное прошлое сына. Но она настаивала, твердя, что прежде, чем выносить суждение, Стефан должен с ним познакомиться. И теперь, после того как это произошло, не возникало и тени сомнений: можно гордиться таким сыном.

Молчание ночи нарушил звук мотора — пока отдаленный, но приближающийся. Разглядеть ничего было нельзя, но звук заставил всех насторожиться.

Келли прищурился, стараясь разглядеть, что происходит во мраке, куда не достигали огни аэропорта. Но машина так и не появилась.

Подбежал один из наемников.

— Вам стоит спрятаться в укрытии, — произнес он с заметным итальянским акцентом, после чего ринулся к панели управления электричеством в боковой части ангара.

Открыв серый ящик, он сунул руку внутрь и повернул выключатель. Мир поглотила тьма.