Карта нашей любви

– Но дом, наверное, будет выглядеть пустым? – настаивала Энни. С утра она уже тщательно осмотрела все комнаты, но если и удивилась переменам, устроенным Холли, то ничего не сказала.

– Спасибо, что помогаешь мне вывезти все это, – сказала Холли, пропустив вопрос Энни мимо ушей.

– О, никаких проблем. Совсем никаких. – Энни широко улыбнулась ей. На ее груди краснело яркое пятно, возникшее в результате слишком долгого пребывания на солнце. Она приехала на своей древней машине в гору, чтобы заполнить багажник коробками, и Холли поразилась, что подвеска не сломалась под их весом. Когда она воткнула коробку особенно бестолковой посуды на заднее сиденье, то увидела, что рычаг переключения скоростей замотан скотчем.

– На этом вообще безопасно ездить? – спросила Холли и получила в ответ веселый крик от Энни, когда она забралась за руль.

– Я подумала, что ты хочешь оставить последнюю коробку в спальне, – сказала она, поглядывая в зеркало заднего вида.

– Какую коробку? – не поняла Холли. Она считала, что в тетиной комнате ничего не осталось.

– Из-под кровати, – ответила Энни, застегивая ремень безопасности, – Если тебе она не нужна, просто принеси ее в бар потом, ок?

– Хорошо. – Холли помахала ей на прощанье, стараясь не вздрагивать, когда Энни вписалась в крутой поворот, чудом не задев стену, мопед и кота, гревшегося на солнышке. Джипа Эйдана, к счастью, не было видно, что вызвало бурю досады у Энни, когда она приехала утром.

– С дополнительной парой мускулов это заняло бы в два раза меньше времени, – заявила она. Наверное, так и было, но Холли лучше бы носила все эти коробки в зубах, чем попросила о помощи Эйдана.

Налив себе стакан холодной воды, она направилась вверх посмотреть на загадочную коробку. Она надеялась, что там окажется какая-нибудь швейная мелочовка. Все основные запасы она уже давно распотрошила. Неудивительно, что она раньше не видела коробки: она была задвинута в самый дальний угол и покрыта клубами пыли и волос. Выуживая ее оттуда, Холли закашлялась и раздраженно стряхнула пыль с чистых шорт. Обувная коробка выглядела старой и помятой, а крышку держали несколько резинок. Толстый слой пыли, покрывавший крышку, заставил Холли предположить, что ее не открывали очень-очень давно. Ее затрясло от дурного предчувствия, как в тот день, когда она обнаружила сообщение от Руперта на своем телефоне. Теперь она подумала, что сейчас увидит то, чего не должна.

Первая же открытка из целой стопки подтвердила ее опасения.

[Открытка 11]

Пятница, 30 июня 2000 г.

Сандра!

Я пишу, чтобы сказать тебе, что это последний раз. Я уехала с острова очень давно и с тех пор ни разу не слышала ни слова от тебя. Я сделала, что обещала, – я уехала и не возвращалась. Я сохранила в секрете то, что случилось, как ты просила. Я даже не сказала ничего Холли, хотя у меня разрывается сердце от того, что приходится скрывать все от нее. Сегодня ей пятнадцать – ты можешь в это поверить? Она гораздо лучший подросток, чем я была когда-либо. В ее годы я уже пила в кабаках (некоторые привычки остаются с нами навсегда), но ее интересует только швейный набор. Она больше похожа на тебя, чем на меня. Ты должна ее увидеть, даже если не увидишь меня. Подумай об этом. Что касается нас с тобой, я думаю, пришло время перестать умолять тебя. Мое сердце утонуло в черноте от ненависти к самой себе. Я никогда не прощу себе, что потеряла тебя.

Прощай, Сэнди.

Твоя близняшка,

Дженни

Итак, мама пыталась наладить отношения с Сандрой. С самого приезда на остров Холли предполагала, что вся вина за отчуждение сестер лежала на ее матери. Несмотря на то что Сандра написала, что не заслуживает прощения, Холли знала, что мама была безответственной. Она всегда была такой, пока Холли росла, – неорганизованная, нетерпеливая, взбалмошная и абсолютно бестолковая, не только с дочерью, но и вообще со всеми. Она видела, как мама отказалась от собственной жизни, поэтому не сложно предположить, что она могла также отказаться от своей сестры-близнеца.