Карта небесной сферы, или Тайный меридиан

– Про сушу тоже бывают интересные книги.

– Возможно…

По-прежнему прижимая к груди две книжки, она рассмеялась и стала совершенно другой. Она рассмеялась искренне и весело, а потом сказала:

– Йо-хо-хо и пятнадцать человек на сундук мертвеца. – Она сказала это хриплым голосом, как одноногий пират с повязкой на глазу и попугаем на плече; солнечные лучи еще ярче вызолотили ее асимметрично подстриженные волосы, когда она снова села рядом с Коем, открыла книжки и перелистала их страницы.

– Смотри, здесь тоже есть море, – сказала она. – И здесь бывают настоящие приключения. Здесь можно тысячу раз напиться вместе с капитаном Хаддоком – например, про виски «Лох Ломонд» я уже давным-давно все знаю. Я прыгала на Таинственный остров с парашютом, держа в руках зеленый флаг, сорок раз пересекала границу между Сильдавией и Бордурией, клялась усами Плекси-Гласа, плавала на «Карабуджане», «Рамоне», «Спидол стар», «Авроре» и «Сириусе» – клянусь, ты не ходил на таком количестве кораблей, – искала сокровище Рэкама Рыжего, бродила по Луне, когда Эрнандес и Фернандес в ярких костюмах давали свои клоунские номера на арене цирка «Ипарко». И знаешь, Кой, когда я одна, совсем-совсем одна, я закуриваю сигарету из пачки с портретом твоего приятеля-моряка, воображаю, как мы любим друг друга с Сэмом Спейдом, как я нахожу одного за другим мальтийских соколов и слушаю, как известная знакомая Тинтина, Бьянка Кастафьоре, поет арию из «Фауста»…

Говоря все это, она выложила на стол две старые книжки, обе с коленкоровыми корешками – один синий, другой зеленый. На обложке одной были изображены Тинтин, Милу и капитан Хаддок в шляпе с плюмажем, позади в море распустил паруса старинный галеон. На второй – Тинтин и Милу обследовали морское дно на подводном аппарате, по форме напоминающем акулу.

– В детстве я копила все деньги, которые мне дарили на праздники, на день рождения, на именины, на Рождество… Настоящий Эбенезер Скрудж…

– Он был моряк?

– Нет. Скопидом.

– Понятия о нем не имею.

– Не важно, – продолжала она. – Я складывала монетку к монетке, потом шла в книжную лавку и выходила оттуда с одной из этих книжек, затаив дыхание, наслаждаясь прикосновением к яркому картонному переплету… А потом, обязательно в одиночестве, открывала книжку, вдыхая запах свежей типографской краски, и уходила в нее с головой, уже читала и рассматривала картинки. Так, потихоньку, я набрала двадцать три выпуска… С тех пор прошло очень много времени, но и сейчас, раскрывая одну из этих книжек, я чувствую запах, которым для меня с самого детства пахнут приключения и жизнь. Эти книжки, вместе с фильмами Джона Форда и Джона Хьюстона, вместе со Справедливым Уильямом, про которого писала Ричмэл Кромптон, отформатировали дискету моего детства.

Она раскрыла «Сокровище Рэкама Рыжего» на сороковой странице. Там была большая иллюстрация, на целую страницу: Тинтин в водолазном скафандре шагает по морскому дну к останкам затонувшего «Единорога».

– Посмотри внимательно, – сказала она. – Эта картинка многое определила в моей жизни.

Кончиком пальца она коснулась картинки с осторожной нежностью, словно боялась смазать краски. Кой смотрел не в книжку, а на нее – она по-прежнему отсутствующе улыбалась, помолодев так, что снова становилась той прижавшейся к отцу девчонкой с фотографии, висевшей в рамочке на стене. «Счастливое лицо, – подумал он. – Такое лицо у человека бывает, только когда счетчик еще стоит на нуле. А еще – этот серебряный чеканный кубок без одной ручки. Детский чемпионат по плаванию. Первое место».

– По-моему, – произнесла она мгновение спустя, по-прежнему не отрывая глаз от книжки, – ты тоже так мечтал когда-то.

– Конечно.

Это он понимал. Пусть у него все было по-другому и не имело ничего общего ни с этими книжками, ни с серебряным кубком, ни с фотографией, ни вообще с чем-либо хранившимся в ее памяти; но все-таки существовала некая точка, некая территория, где он легко понимал ее. И скорее всего, Танжер вовсе не такая уж другая. «Может, – думал Кой, – она такая же, как мы, хотя каждый по определению ходит в море, охотится, сражается и тонет в одиночку. Корабли, проплывающие в ночи. Далекие огни, показавшиеся на мгновение, да и то не по твоему курсу. Или отдаленный звук, шум работающей машины. И снова тишина, и снова тьма, и только отблеск на черной и пустой воде».

– Конечно, – повторил он.