Карта призраков. Как самая страшная эпидемия холеры в викторианском Лондоне изменила науку, города и современный мир

⁷ «Луи Пастер, который доказал микробное происхождение таких убийственных заболеваний, как ящур, чума и серая гниль, с самого начала задал тон для взаимоотношений. В контексте столкновения между интеллектом и бактериями медицина служила полем битвы: бактерии считались «семенами болезней», которые нужно уничтожить. Лишь сейчас мы начали осознавать, что бактерии – нормальная и важная часть среды человеческого тела, а здравоохранение заключается в первую очередь не в уничтожении микроорганизмов, а в восстановлении правильных микробных популяций». Margulis, р. 95.

⁸ Большая часть информации о размере, видимости и скорости размножения холерного вибриона позаимствована из интервью Джона Мекаланоса из Гарвардского университета. Центры по контролю и профилактике заболеваний США дают отличное описание холеры на своем сайте: http://www.cdc.gov/ncidod/dbmd/diseaseinfo/cholera_g.htm.

⁹ Цитата в Picard, р. 215. Всемирная выставка, конечно, более знаменита, чем эпидемия на Брод-стрит, но в определенном странном смысле символическая значимость этих событий вполне сравнима, пусть они и имеют противоположный знак: Всемирная выставка ознаменовала собой появление по-настоящему глобальной культуры со всем ее подразумеваемым динамизмом и разнообразием, а эпидемия на Брод-стрит – появление культуры мегаполисов, со всеми ее возможностями и опасностями. XX век в конечном итоге стал историей все более крупных городов, все теснее связывавшихся между собой; и Всемирная выставка, и эпидемия на Брод-стрит в определенном смысле помогли претворить эту историю в реальность.

¹⁰ Standage, р. 234. «Эликсир Жизни, продаваемый доктором Киддом, например, якобы исцелял все известные недуги… Хромые отбрасывали костыли и начинали ходить после двух-трех порций лекарства… Ревматизм, невралгия, болезни желудка, сердца, печени, почек, крови и кожи исчезают, словно по волшебству». Газеты, печатавшие подобную рекламу, не задавали никаких вопросов. Они лишь радовались доходам от рекламы, благодаря которым печатная пресса пережила бурный рост… Производители Масла Св. Иакова, которое, как обещали, лечило “больные мышцы”, в 1881 году потратили на рекламу пятьсот тысяч долларов, а некоторые рекламодатели к 1895 году уже имели бюджеты больше миллиона долларов».

¹¹ Пережитые Уайтхедом события и мысли, приводящиеся здесь, почти полностью позаимствованы из четырех пересекающихся между собой рассказов об эпидемии, написанных самим Уайтхедом: The Cholera in Berwick Street, памфлета, опубликованного вскоре после окончания вспышки холеры; официального доклада для холерного следственного комитета, изданного в следующем году; статьи с воспоминаниями об эпидемии, вышедшей в Macmillan's Magazine в 1865 году; и, наконец, расшифровки невероятно долгой речи, произнесенной на прощальном ужине незадолго до отъезда из Лондона в 1873 году – она опубликована в биографии Уайтхеда 1898 года, написанной Г. Д. Ронсли.

¹² Подробности расследования эпидемии на Брод-стрит, проведенного Джоном Сноу, в основном позаимствованы из его собственного рассказа об эпидемии и ее последствиях, опубликованного в рамках доклада для холерного следственного комитета в 1855 года, а также из переиздания его монографии On the Mode and Communication of Cholera.

¹³ Факты из жизни Сноу до расследования эпидемии холеры позаимствованы из четырех основных источников: панегирика Ричардсона «Life of John Snow», опубликованного вскоре после смерти Сноу; биографии Дэвида Шепарда John Snow: Anaesthetist to a Queen and Epidemiologist to a Nation; великолепной книги Cholera, Chloroform, and the Science of Medicine; и, наконец, бесценного «Интернет-архива Джона Сноу», собранного Ральфом Фрерихсом на сайте факультета здравоохранения Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.

¹⁴ «Имея консультационную практику и койки для своих пациентов в одном из лондонских учебных госпиталей, человек нужного склада ума и происхождения мог добиться определенной славы, леча представителей высшего общества. Перед соблазном коек в приватных госпиталях или домах престарелых, где можно лечить богатых пациентов за хорошие деньги, не устояли весьма многие врачи. Для них университетское образование – возможно, даже звание магистра искусств, особенно из Оксфорда или Кембриджа, в дополнение к степени доктора медицины, – было важно не столько из академических, сколько из социальных соображений: если вы хотели практиковать в фешенебельных районах, в вас должны были видеть не только хорошего врача, но и джентльмена. Знание латинского и греческого языка для подобной работы было не менее обязательным, чем собственно познания в медицине». Shephard, р. 21.