Карта Родины

- Карта Родины, бля... - задумчиво проговорил мужчина, вернувшись, наконец, из далекого Забайкалья к слову МАСКВА, и потоптался на месте, собираясь с мыслями. - Я в Афгане восемь месяцев оттрубил... без передыху... ровно... такое видел... тебе лучше не знать... каждый день только и думал... как живым оттуда выбраться... только одно и думал... мечтал... а под Кандагаром... в горах... на духов нарвались... в разведку, бля, пошли... разведчики хуевы... весь взвод мой там и полег... весь... Саня Белоус... Вадик Залесский... Жека Макрушев... Эдик Штайн... Рафик Шатоев... до единого... а меня контузило... очнулся... темень, бля, луна светит... и одиннадцать трупов... ровно... я встал... и пошел... хрен его знает, куда... прямо... через перевал... а к утру к своим вышел... ну, меня в госпиталь... а потом сразу на дембель... досрочно... потому что башка... того... по ночам все в атаку ходил... такой сон... бегу, значит... ору... духи лезут со всех сторон... а у меня в магазине один патрон... единственный... сон такой был все время... а когда в Душанбе летели... тогда еще... в самолете... как накатило вдруг... сижу и реву... реву, как баба... уняться не могу... прямо прет из меня... знаешь, отчего ревел?.. от счастья... что вот... все, хана... и теперь, вроде, как заговоренный стал... от всего... сбылась мечта... теперь жить и жить... жить и жить... а как война кончилась... мы ж не верили, что так возьмет... вдруг... и кончится... скока ж пацанов наших... по телевизору видел этот мост... через Пяндж... как кино, бля... думал... может, все подстроили... чтоб народ обдурить... оказалось, правда... и я тогда поверил... всем нутром... и так спокойно стало... весело... светло... как весной... жить и жить... кто ж знал... а я поверил!.. я ж там, в горах, из мертвых воскрес!.. мне ж до самого гроба все грехи теперь... а вышло!.. все коту под сраку... когда ебаные хачики... кто виноват?.. скажи, гад, виноват кто?!

Он сосредоточенно умолк и пожевал губами, как бы пытаясь подобрать мысль для последней, решающей фразы; неожиданно вцепился привязанному в плечи, утопив ногти в мягком мясе, наклонился близко к его лицу и прохрипел в глаза, давясь горячими словами:

- Мы - уедем. И хрен кто нас найдет. А ты - ты куда денешься? Тебе ж на всей Земле больше места нет, гадюка!

Привязанный захлопал ресницами, мыча. Мужчина уронил голову ему на грудь и заплакал.

Встал, всхлипывая. Утер глаза рукавом. Пошарил по мастерской озабоченным взглядом.

Его взгляд остановился на дисковой пиле. Напоминавшей чудесную пистолет-машину, чье дуло заменял блестящий стальной круг.

Мужчина сквозь слезы улыбнулся - светло и ясно, как в незапамятно далеком детстве, когда складывал на вечерней зорьке, пересчитывая, серебристых уклеек в железную рыбацкую корзинку. Трава под босыми ногами была ласкова и влажна; Ока покоилась, неподвижная, в шелковистом лунном свете; пахло близкой осенью и костром.

- По живому, - сказал мужчина. - Хуже, чем корову на бойне.

Привязанный все понял и бился на столе, пытаясь вырваться. Затылок громко стучал по металлу; задница хлопала с плеском.

Мужчина, словно протрезвев, деловито снял со стены ручную дисковую пилу, размотал прорезиненный шнур, примерил, недовольно чмокнул, разыскал катушку удлинителя, дважды ткнул штекер в розетку. Включил. С громким воем зазубренный диск превратился в серебристый вихрь, приятно взъерошив волосы надо лбом. Выключил.

Сделал шаг, опустил пилу, выбрал место. Руки его перестали дрожать и уютно лежали на ребристой теплой пластмассе, как на теле надежного оружия. Прищурился, закусил губу, поиграл желваками. У глаз его собрались лукавые морщинки.

Привязанный оцепенел и лишь смотрел умоляюще на зловещий диск, усеянный по краю одинаково изогнутыми мелкими зубцами. Мужчина взглянул в его лицо еще раз и не увидел больше ничего, кроме звериной тоски и страха.

- По живому... на пятнадцать кусков... больно...

Диск вошел сразу и глубоко, как в масло, мгновенно достав до кости. Струя крови освежающе ударила мужчине в лицо, попав за ворот пиджака. Передернув плечами, мужчина сплюнул и старательно налег на неподатливую кость. Внезапно лицо его перекосилось, изменившись сразу, как во сне, глаза загорелись диким безумным огнем, и из груди вырвался рев: