Карта смерти

В палату вошла Клавдия в коротком халатике, зазывно качнула бедрами, положила на тумбочку кобуру с пистолетом и, не дожидаясь приглашения, присела на край кровати.

– Ты чего? – удивился я.

– М-р-р!

– А как же свидетельница, которую нельзя ни на минуту…

– К ней муж приехал. Тоже студент, – с улыбкой перебила Богатырева. – Ну а дальше… Гм! Мы ведь не имеем права вмешиваться в интимную жизнь граждан! Короче, по просьбе Людмилы я заперла их на ключ до утра. А сама решила тебя «поохранять», как ты вчера просил. Или уже передумал?! – длинные ресницы обиженно затрепетали.

– Ар-р-р!!! – плотоядно зарычал я, сдирая с нее халатик…

* * *

Я был мертв и лежал в цинковом гробу посреди обугленных развалин одного из грозненских заводов, который мы брали штурмом в январе 1995 года. Вокруг толпилось множество хмурых людей в штатском с цветами в руках. Играла траурная музыка. А рядом с гробом стоял командир взвода лейтенант Серебряков (погибший в конце войны от пули снайпера) и гневно орал: «Ты идиот, Корсаков! Непроходимый тупица! Учили тебя, учили, да без толку! Это ж надо додуматься: обменял автомат на кулек карамелек, слопал их, запил водкой и завалился спать на минном поле. Кретин! Мы тебя потом три дня по кусочкам собирали. Хотя знаешь, Корсаков, такого дерьмового бойца, как ты, и не жаль вовсе!!!»

Я попробовал возразить лейтенанту, что не менял автомат на карамельки, и он на самом деле подо мной в гробу спрятан, однако взводный не желал выслушивать никаких оправданий и продолжал сыпать обидными ругательствами. Неожиданно от толпы отделилась светловолосая девушка со смутно знакомым лицом и бросила мне на грудь букет ярко-красных гвоздик. Я открыл рот, собираясь поблагодарить ее за участие, но не успел. Гвоздики вдруг превратились в ядовитых змей и принялись больно жалить меня в темя. А в дальнем углу, прямо из воздуха возник бородатый чеченский пулеметчик, злобно оскалился и навел дуло «ПКМ»[22] в спины ничего не подозревающим людям.

– Тревога!!! Ложись!!! – отчаянно захрипел я и… проснулся.

Сквозь прозрачные тюлевые занавески в палату проникал бледный свет луны. Ветер-дебошир уже стих, и в наступившей тишине были слышны слабые, сдавленные

звуки, доносившиеся из номера за стеной. Где расположились Людмила с мужем. Но они совсем не походили на любовную возню! Скорее…

– Клава, проснись! – достав из-под подушки пистолет с ножом и начиная торопливо одеваться, шепнул я.

– Хватит, Дима. У меня уж сил нет, – сонно пробормотала Богатырева, отворачиваясь к стене.

– Подъем, дура! У нас «гости»! – разозлился я. – Вернее, у твоей подзащитной!

– Что-о-о?!! – грациозным прыжком тигрицы она мгновенно очутилась на ногах и ловко сцапала свою кобуру. Ее пышные волосы разметались по спине. Высокая грудь бурно вздымалась, а в красивых глазах читалось жгучее желание кого-нибудь пристрелить.

– Тише, тише, – урезонил я боевую подругу. – Не шуми, халат набрось, сними оружие с предохранителя…

– Как они туда проникли? – одними губами спросила Клавдия.

– Пес их знает, – пожал плечами я. – После разберемся. В общем, так, я войду к Емельяновым через лоджию, ты – контролируй коридор. Только поосторожнее, не высовывайся.

– Но…

– Приказы не обсуждаются, капитан! – свирепо прошипел я. – Выполнять! И смотри у меня, без самодеятельности! – с этими словами я отодвинул щеколду и на цыпочках вышел в ночной холод. Стекло на соседней двери зияло ровно вырезанным квадратом, а сама дверь была немного приоткрыта. Изнутри доносились уже знакомые мне звуки. Теперь гораздо более громкие. «Ворота и вход в жилой корпус под усиленной охраной. А они – леском, через забор. Стекло – аккуратно резаком. Те голубки небось и не услышали спросонья», – подумал я, бесшумно перешагнул невысокую перегородку и заглянул в палату. Людмила с мужем (пухлым мальчишкой лет двадцати) лежали голышом поперек кровати: со связанными руками, с заклеенными скотчем ртами и жалобно мычали. От них исходили чуть ли не физически ощутимые, волны дикого ужаса. Напротив, спиной ко мне, стояли три мужика с пистолетами в руках и возбужденно перешептывались. Внимательно прислушавшись, я разобрал фрагменты разговора: «…все, рассказал. Мочим и сваливаем. Петли я приготовил!.. Погодь, смотри какая сладень… Ага, и пацана заодно… чем добру пропадать?! Ладно, уболтали, ставь обоих ра… А ты будешь?….рту пристроюсь. Гы!»

Все трое сунули стволы за пазухи и принялись деловито расстегивать штаны.

«Сексу захотелось?! Ну-ну!» – недобро усмехнулся я, стремительно вломился в палату и с ходу полоснул ножом ближайшего насильника. Он безмолвно рухнул на пол, заливая светлый палас кровью из перерезанного горла.