Карта Талсы

– Угу. Но иногда надо стоять на своем, – Лидия подняла обе руки, увешанные бижутерией, и осторожно встряхнула ими в воздухе где-то между нами.

– Путь наименьшего сопротивления, – добавил я.

Она усмехнулась, выпрыгнул прикуриватель. Она протянула пачку.

– Спасибо, не курю.

– Мгм. – Лидия зажала сигарету в губах, поднесла к ней раскаленную спираль прикуривателя и втянула воздух, как через соломинку. Потом выпустила дым.

– Тяжелее всего пострадал нижний отдел, так что даже если она не восстановилась бы, все равно смогла бы ходить. S2. Знаком с этой терминологией?

– Нет.

– S относится к крестцовому отделу позвоночника. – Лидия сдала задом и остановилась, поставив свою длинную машину наискосок поперек прохода. – Ну вот, крестец. Это самый конец позвоночника, там, где треугольная кость. – Она показала его размеры пальцами, а потом щелкнула ими. – Он разбит в осколки. И спинной мозг в том районе тоже пострадал. – Она пристально посмотрела на меня. – Этот отдел отвечает за работу кишечника. – Лидия пожала плечами и уставилась вперед, как будто в лобовое стекло. – А над ним Т 7. Седьмой грудной позвонок. Он отвечает за работу ног. Он не раздроблен, но сломан на две половины, и один из осколков давит на спинной мозг. Мы хотим поставить его на место и скрепить со второй половиной, пока он не сместился еще дальше и положение не ухудшилось. Надо снять нагрузку с этого участка позвоночника. Со временем она может очнуться и начать ходить. Операцию по стабилизации этой кости и шейного отдела, где есть микротрещины, будем делать завтра. Это всего лишь первичная операция, после которой ее состояние должно стабилизироваться. Но после этого ее надо держать в реанимации, под непрестанным наблюдением.

Должен ли я был возразить, когда санитары пришли за Эдриен? Может, Род втайне мечтал об этом. Когда я ехал сюда, я почему-то воображал, что худшее уже позади, что она просто лежит без сознания, но вскоре очнется.

– Как это произошло?

– Во-первых, Эдриен должны были отвезти в больницу Святого Луки, мы всегда лечимся там. Но мне, конечно же, сообщили среди ночи, когда она была уже тут, в реанимации. Я позвонила Роду. «Твоя дочь в больнице», – сказала я. Он приехал. Но я никогда не видела более пассивного человека.

– Ясно.

– Надо выбрать хирургов. А потом – вариант реабилитации. Значит, придется все узнавать.

– Ага. А есть что стоящее?

– Но Рода вообще ничего не волнует. Тебе вот интересно. Больше, чем ему, а он по закону ее опекун. Но ведь я, – и Лидия надавила пальцем себе в грудь, – буду ухаживать за Эдриен, если она не встанет на ноги. А мой брат «в отчаянии» – не сомневаюсь, что он тебе об этом уже сообщил.

– Ну, это действительно довольно болезненно.

– Это просто кошмар. – Она доверительно вскинула брови. – Полный кошмар.

Странным, но умелым маневром Лидия выровняла машину, ловко покатила по стрелкам назад и вниз, до самого выхода, и выплыла на улицу. Она вела машину профессионально, властно, плавно. А я думал, что у нее свой водитель. Но, очевидно, Лидии доставляло удовольствие сидеть за рулем.

От больницы по петляющей озелененной дороге мы доехали до перекрестка с Шестьдесят первой, встали и замигали поворотником. В моем воображении возник образ Нью-Йорка, прогулянная работа, вечерняя встреча в одном из моих любимых баров, на которую я не попадаю, – эта мысль была такой же грязной и осязаемой, как и сам Нью-Йорк, но она никак не накладывалась на Шестьдесят первую, этот широкий бульвар с полосами зелени. Я вдруг вспомнил свой зеленый чемодан с одеждой, с грохотом брошенный в холле подземного этажа больницы.

– Знаешь, – внезапно сказала Лидия, – Эдриен сама нарвалась.

Я сделал вид, что не расслышал. Иногда людям, попавшим в особо затруднительное положение, требуется сперва поговорить с самими собой, и лишь потом они будут способны на вежливую беседу с другими.

Но Лидия не сводила с меня глаз.

– Что у тебя в пакете? – поинтересовалась она.

Я вытащил краешек галстука, показать ей ткань.

– Вообще-то это для Эдриен.

Лидия смотрела не на галстук, а на упаковку. Она фыркнула. И снова сконцентрировалась на дороге.

– Это ты не в Талсе купил.

– Да. В аэропорту Кеннеди.

– Ты из Нью-Йорка прилетел?

– Да. Мне пришло письмо от Чейза, – что было неправдой: Чейз отправлял письмо не лично мне, а через рассылку. – Он заходит?

– Пока нет.

– А Эдит?

– Это кто?

– Эдит Альтман.

– Не знаю такую.

Лидия крепко держалась за верхнюю часть руля, как будто задумавшись о чем-то.

– И ты проделал весь этот путь, просто чтобы нас увидеть?

– Ну, я дома уже тысячу лет не был. Решил, что как раз пора. И купил его в аэропорту Кеннеди – я-то рассчитывал порадовать ее подарком.

Лидия улыбнулась.

– Наверное, не стоило идти на такие жертвы.

– Не такая уж это и жертва.

– Путь-то неблизкий.

– Я люблю Талсу. И… всегда рад навестить родителей.

Лидия хитро посмотрела на меня, потом опять на дорогу.

А потом, буквально через секунду, снова повторила, что Эдриен сама нарвалась.

– Я на самом деле давно с ней не общался, – сказал я.

– Но ты же знаешь, какая она.

– Я слышал, что она на мотоцикле ехала.