Карта утрат

– Там постоянно митинги. Сегодня человек – заслуженный революционер, а завтра – капиталистический прихвостень. Здесь гораздо спокойнее. И я просто говорю себе, что я тут не навсегда. Что это просто перерыв, а после опять начнется обычная шанхайская жизнь.

– А чего тебе больше всего здесь не хватает?

– Мне не хватает… – начала она, но запнулась, – не чего-то конкретного, скорее… мне не хватает чувства, что меня ждет настоящая жизнь. Когда живешь в городе, веришь, что ты станешь кем-то, достигнешь большего, чем твои родители. Мать постоянно повторяла, что я могу стать инженером. Тут такое невозможно. Я смотрю на деревенских, и мне кажется, будто они все такие одинаковые. – Она вдруг осеклась. – Ох, прости. Не хотела тебя обидеть.

– Да я и не обижаюсь.

Она облекла в слова те чувства, которые он сам испытывал, глядя на отца и Ишоу.

– Мне грустно говорить об этом.

Девушка подняла голову и подставила лицо ветру, а потом снова повернулась к Итяню:

– Расскажешь еще какую-нибудь историю? Мне еще никто ни одной местной легенды не рассказывал.

– Вот ты глупая, тебе же не понравится. Все эти легенды сплошь про зверей и всякое волшебство…

– Пожалуйста!

Итянь принялся рассказывать историю, которую слышал от деда и которую знают все местные жители, про Бао, пятого сына в семье. Бао был такой умный, что прошел все императорские испытания, отправился в Пекин и стал советником при императоре. Когда Итянь закончил, она попросила рассказать еще одну историю, и тогда он пересказал легенду про остров посреди озера Чао, которое образовалось из слез матери, что потеряла дочь. Так продолжалось, пока они не перелущили все каштаны. На этот раз Итянь, хоть и сидел как на иголках, не искал повода уйти пораньше, поэтому с холма они спустились вместе. Прощаясь, она сказала, что ее зовут Тянь Ханьвэнь. Он тотчас представил изящество иероглифа – имя, так непохожее на те, что в ходу в деревне. Даже его дедушка, давший имена Итяню и Ишоу, не смог бы придумать имя чудеснее.

* * *

Больше всего ему нравилось расспрашивать ее о жизни в Шанхае. Сам Итянь в такую даль не добирался, крупнейшим городом, где он бывал, оставался Хэфэй, но по сравнению с Шанхаем тот тоже выглядел убогой точкой на карте.

– Я слыхал, там есть салоны, где обсуждают литературу. Это правда? – спросил он однажды, и она рассмеялась.

– Разве что профессора и всякие пожилые ученые. Обычные люди вроде нас – нет. – Но, заметив его разочарование, она поспешила добавить: – Но когда учишься в университете, тоже можешь посещать такие места. Там вообще много чего есть. Из моего дома видно высокие дома на Нанкинской улице. А еще там большой универмаг, где мы играли по вечерам. Такой огромный и пустой! Мы прятались от охранника в подвале, но нас все равно находили… Я тебя туда свожу!

Итянь поражался тому, как мало он знает. Она описывала ему город, и Итянь понимал, что прежний образ Шанхая был порожден детскими фантазиями. Но он был признателен ей за неведомую прежде практичность, которая придавала его мечтам удивительную реалистичность. В представлении Итяня Шанхай и прочие большие города дополняли истории, рассказанные дедушкой, служили мостиком между славным прошлым и настоящим. В местах, подобных Шанхаю, пишется история будущего – в отличие от их деревни, где история, похоже, остановилась, а за последние годы даже шагнула назад в дремучее прошлое. После каждого ее рассказа о Шанхае он возвращался домой и, моясь и готовясь ко сну, повторял про себя слова Ханьвэнь. Рисовал в воображении роскошные кинотеатры, где показывают фильмы со всех уголков мира, и библиотеки, где мало-помалу отменяют запрет на зарубежные романы. Представлял, как гуляет вместе с ней. Он стремился запомнить эту рассказанную жизнь в деталях – на тот случай, если ему больше нигде, кроме воображения, увидеть ее не доведется.

Его тянуло поцеловать ее, как сделал главный герой “Сердца девушки”, замусоленной книжонки; она была запрещена, ее переписывали от руки, и все мальчишки в девятом классе тайком передавали ее друг дружке. Интересно, у нее и впрямь такие мягкие губы, как говорится в книжке?

За советом он пошел к Ишоу – дождался, когда однажды вечером они вдвоем снимали с веревки белье.

– Вы с твоей девушкой когда-нибудь целовались? – тихо спросил Итянь.

Он знал, что у брата роман с девушкой из деревни Хань и что иногда по выходным Ишоу проходит пять ли, чтобы повидаться с ней.

– А тебе зачем? – громко рассмеялся Ишоу.

Он даже и не думал следовать примеру Итяня и говорить потише.

– Да просто так… – вспыхнул Итянь.

– У тебя девушка появилась? – Лицо брата расплылось в улыбке. – Красотка?

– Да нет, не в этом дело. Ладно, забудь. – Он уже пожалел, что спросил.

Ишоу обладал множеством достоинств, но чуткость в их число не входила.

– Ну а если бы была, то действовать надо было бы вот так. – Он сунулся к Итяню и взвизгнул.

От неожиданности Итянь уронил чистую простынь на землю. Брат раскатисто захохотал.

– Да брось, это же просто! Даже звери справляются, за советом к людям не бегают. Если помощь понадобится, бери с них пример.