Карта времени

И несмотря ни на что, Дерек, я буду любить тебя всю мою жизнь. А когда мои глаза закроются навсегда, никто не сможет утверждать, что я не была счастлива. Хотя должна признаться тебе, что все это очень нелегко. Ведь, если верить твоим словам, я никогда больше тебя не увижу, и думать об этом невыносимо. Несмотря на всю мою решимость собраться с силами и осознать это, иногда меня посещает безумная надежда, что ты ошибся. Конечно, я ни на минуту не сомневаюсь в твоих словах, любовь моя, нет! Но тот Дерек, который сказал мне эти жестокие слова в чайном салоне, и тот Дерек, который любил меня, а потом так поспешно вернулся в свое время, тот Дерек, которым ты еще не являешься, возможно, тоже сочтет невыносимой мысль о том, что больше никогда меня не увидит, и изобретет какой-нибудь способ вернуться ко мне! Ведь что сделает этот Дерек, не знаем ни ты, ни я, потому что он может разорвать замкнутый круг. Вот какая надежда живет в моей душе, любовь моя! Наивная, но без нее я уже не могу обходиться. Пожалуйста, вернись ко мне! Я так надеюсь, что аромат моих нарциссов поможет тебе найти дорогу.

Уэллс спрятал письмо обратно в конверт, положил на стол и долго смотрел на него. Затем он поднялся и начал ходить кругами по кухне. Он мерил ее шагами, потом опять садился, вставал и снова принимался ходить от стены к стене. Наконец он вышел из дома и направился к станции Уокинг за кэбом. Проходя мимо Джейн, которая работала в саду, он сказал на ходу, что едет в Лондон по делу. Уэллс почти выбежал из калитки, стараясь скрыть, что сердце бешено колотилось у него в груди.

В этот вечерний час на улице Сент-Джеймс царили тишина и спокойствие. Уэллс приказал кэбмену остановиться в начале улицы и подождать его. Он поправил шляпу и галстук и начал втягивать носом воздух, как ищейка. Через несколько секунд ему показалось, что сквозь запах лошадиного навоза пробивается тонкий возбуждающий аромат, который вполне может принадлежать нарциссам. Ему нравилось, что в импровизированном романе возник образ этого цветка. Недавно он прочел, что, вопреки распространенному мнению, свое название нарцисс получил не от юного греческого бога, упивавшегося собственной красотой, а благодаря своим наркотическим свойствам. В луковице, из которой вырастал цветок, содержались алкалоиды, способные вызывать галлюцинации, и это показалось Уэллсу как нельзя более подходящим к ситуации: как иначе, если не грезами наяву, можно было назвать то, что происходило с ними тремя — девушкой, Томом и самим писателем? Уэллс осмотрелся и пошел вдоль длинной и тенистой улицы с видом беспечно прогуливающегося прохожего, хотя по мере того, как он приближался к предполагаемому источнику изысканного аромата, у него начало пересыхать во рту. Зачем он приехал сюда? Чего он хочет добиться? Он и сам этого не знал. Единственное, что он знал, так это то, что ему необходимо встретиться с девушкой, увидеть ту, которая могла написать прочитанные им письма, или хотя бы дом, в котором они родились в прелестной головке. Может быть, даже этого ему будет достаточно.