Картезианский развратник

Верлан возмужал. Возраст смягчил присущую ему живость, сделав его красоту еще более хищной. Его присутствие воспламенило меня. Я не могла сдержаться и то и дело поглядывала на него, и каждый раз сталкивалась с его взглядом, пристальным и нежным. С тех пор, как я увидела Верлана, я изо всех сил пыталась держать себя в руках. Но одно его постоянное присутствие очень скоро привело меня в такое исступление, что я не могла больше скрывать чувства, бушевавшие в моей душе. И, конечно же, молодой человек понял, как я недовольна его медлительностью. Он не стал больше ждать, и подкараулив меня на выходе из церкви, последовал за мной в темный и безлюдный переулок, по которому я собиралась идти.

— Прелестная Моник, — сказал он, остановив меня, — может ли мужчина, некогда имевший счастье познакомиться с вами и заслуживший ваш гнев, предстать перед вами, избежав повторения той же сшибки? Если самое искреннее раскаяние в состоянии искупить мой грех, вы не должны гневаться на меня!

Его голос дрожал. Я сжалилась над ним и сказала, что галантному мужчине должно забыть о прегрешениях неопытного юноши.

— Вы не знаете всех моих грехов, но отпускаете их мне? — спросил он с улыбкой. — Я как никогда нуждаюсь в этой доброте, ибо способен на новый грех.

Он замолчал, и, хотя я прекрасно его поняла, заметила, что не представляю, в каком новом грехе он хочет мне сознаться.

— В грехе обожать вас, — отвечал он, припадая губами к моей руке, которую я не в силах была отнять.

Мое молчание ясно дало ему понять, что я легко прощу ему этот новый грех. Однако опасаясь слишком раскрыться перед ним на первом же свидании, я была вынуждена уйти, обрадованная признанием в любви, уже предвосхищенной моей любовью.

Я полагала, что, если чувства Верлана искренни, ему будет легко придумать повод для новой встречи. Он же догадался о причине моего отступления и не стал настаивать, чтобы не рассердить меня. Он улыбнулся мне, но глубоко вздохнув, позволил мне уйти. В глубине души я тоже разочарованно вздыхала.

Что дальше? На втором свидании я призналась ему в ответном чувстве, и он принял решение просить у моей матери моей руки. Мать ему отказала. Я была в отчаянии и только влюбилась в него еще сильнее. Верлан также был сильно удручен. Это сватовство оказалось очень неосторожным действием с нашей стороны, и оно навсегда лишило нас надежды быть вместе. Более того, моя мать сама хотела соблазнить Верлана. Я поняла это, когда она при мне стала на все лады расхваливать его. Из-за своей ложной набожности, я не могла напрямик спросить у матери, почему же она отказала мужчине, которого считала настолько совершенным. Итак, я стала печальной жертвой набожности и любви и была вынуждена скрывать свою боль, сохраняя на лице маску безразличия, что делало мои страдания еще более ужасными. Я не могла им сопротивляться. Я злилась на свою мать, на саму себя, и была готова на любые выходки. Никто не подозревал, что мы встречаемся с Верланом каждый день, ибо мы больше не могли жить без друг друга.

Можешь не верить, но какое-то время я даже находила в себе силы не поддаваться его уговорам и не прибегать к единственному средству, способному образумить мою мать. Однако Верлан был моей самой заветной мечтой, поэтому, растроганная слезами возлюбленного, охваченная страстью, я наконец решилась ему отдаться. Мы согласовали день, час и средства.

В предвкушении наслаждения, я полностью отдалась своей страсти и думала лишь о том, какое блаженство буду вкушать вместе со своим возлюбленным. Самый грязный притон показался бы мне райским уголком, если бы я оказалась там с Верланом. Наступил заветный день, я приготовилась бежать из отчего дома и упасть в объятия своего милого. Я уже собиралась уходить, как вдруг меня что-то остановило. Не замечая, сколь гибелен путь, казавшийся мне усыпанным розами, я уже сделала первый шаг, но, оказавшись на самом краю бездны, ужаснулась. Удивленная, я отпрянула, досадуя на свою трусость. Я попыталась победить свои сомнения, заглушить здравый смысл, но он крепко держал меня. Я сдалась и была вынуждена вернуться к себе.