Картинки нижегородского быта XIX века

Д. Н. Смирнов Картинки нижегородского быта XIX века

Предисловие

Как нижегородец-старожил, я люблю свой родной город и край и на протяжении всей своей сознательной жизни занимаюсь нижегородским — горьковским краеведением. За несколько десятилетий мною собрано множество записей архивных и мемуарных извлечений, газетных корреспонденций, журнальных статей, устных передач и собственных наблюдений о жизни старого города. Теперь настало время поделиться накопленным материалом с современниками, особенно с молодежью. Ей, живущей в сталинскую эпоху построения коммунистического общества, далеко нелишне знать, как эта эпоха подготовлялась ходом исторического развития нашего государства, в котором Нижний Новгород всегда играл значительную роль, как росли и крепли силы революции, как из недр народа, жившего под гнетом капиталистической эксплуатации, вырастали замечательные деятели культуры: ученые, писатели, изобретатели-самоучки, мастера искусств, просветители и революционеры. И, наконец, как с десятилетиями менялись быт и нравы нижегородцев.

Предлагаемая вниманию читателей книга совершенно не претендует на роль исторического исследования и на всеобъемлющую полноту в освещении описываемых фактов. Это — картинки быта, отдельные зарисовки, эскизные наброски. Я знаю, что книга не свободна от недостатков, предвижу упреки в неравномерности распределения материала, во фрагментарности изложения, порой, в излишней анекдотичности и т. д. Но во всяком случае изображаемое мною носит в себе черты, характерные для бытовой русской хроники XIX века. Я написал то, что знаю и сколько знаю, и если этот посильный для меня труд поможет читателю в деле изучения прошлого нашей Родины, задачу свою автор может считать выполненной.

АВТОР.

Глава первая

Нижний — сосед Москве ближний. — Люди, быт, нравы. — Опора трона — дворянство. — Купцы. — «Крапивное семя» — чиновники. — «С боку припека» — иностранцы.

Посещая Нижний Новгород в начале XIX столетия, путешественники отмечали в своих дневниках: «город уединен и кроме должностных чиновников немного частных лиц основывают тут свое местопребывание»… или «строением беден и настоящим городом его почитать не можно»…

Примерно то же говорили статистики-исследователи русской жизни.

Из числа тридцати пяти губернских городов, самых больших в России, Нижний Новгород с 14 тысячами жителей стоял на 19-м месте. Многолюднее его были не только такие поволжские города, как Ярославль, Казань, Саратов, Астрахань, но даже Пенза, Тамбов, Калуга, Орел.

И он имел репутацию глухой провинции, посетить которую оказывалось трудным делом, чуть ли не подвигом.

Причиной тому были непроезжие дороги.

Междуречье Оки и Волги, частью лесистое, частью заболоченное, заставляло москвичей на полпути от Владимира делать большой крюк, приходилось объезжать леса и болота с севера по линии Мыт-Пурех-Балахна или с юго-запада на Муром-Павлово-Горбатов. Заезжие литераторы того времени — князь Ив. Мих. Долгоруков и П. Свиньин картинно описали путевые мытарства, продолжавшиеся от семи до десяти дней при непрерывной лошадиной тряске с перекладкой на почтовых станциях. Обычно сильно утомленный многодневной экипажной тряской путник несколько приходил в себя лишь к концу своего странствования, вступив в пределы Горбатовского уезда. От Горбатова дорога пролегала по высокому нагорью Оки Екатерининским «большаком», обсаженным плакучими березами. Местность была весьма живописной.

В нескольких верстах от города, с пригорка, носившего название Заячий пуп, взору открывалась чудная панорама древнего чисто-русского поселения. В центре крепость-кремль с грозными издали башнями и блестящими маковками церквей, а по бокам — расходящиеся лучеобразно улицы с неправильными рядами домишек, теряющихся в густой зелени.

Когда путник въезжал в городское предместье у Арзамасской заставы, он погружался в специфическую атмосферу пенько-трепальных и пенько-прядильных операций, производившихся окраинными жителями непосредственно на лужайках перед домами. Миновав пыльно-пеньковую завесу, новоприбывший следовал главной Покровской улицей. Одноэтажные деревянные домики постепенно сменялись двухэтажными оштукатуренными или полукаменными. Тут путник начинал чувствовать себя в «губернии». В этом его окончательно убеждали каменные присутственные места и резиденции губернатора и архиерея. Однако громоздкие и несуразные здания казенных мест не уничтожали полностью впечатления города-деревни. Все без исключения обывательские дома имели обширные сады и огороды, придававшие домовладениям сельско-усадебный облик. На лужках улиц мирно паслись коровы, а в оврагах, перерезавших город во всех направлениях, бродили табуны лошадей.

Люди, населявшие город, резко делились по официальным признакам на группы или сословия, с присвоенными каждому специальными правами и обязанностями.