Картинки нижегородского быта XIX века

Еще в третьей четверти XVIII века в России вместе с увлечением философскими идеями Локка, Вольтера и Дидро появилось стремление подражать Франции в различных сферах жизни. Помимо подражательной речи, литературы и мод, увлечение всем французским дошло до того, что русские дворяне выписывали из Франции слуг, учителей, гувернеров. Перенимались французский этикет, светские обычаи, французская кухня. Конец века ознаменовался особенным наплывом в Россию французов, убежавших от революции 1789 года или выброшенных ею, как балласт. Нижегородская губерния в числе других, по крылатому выражению того времени, «покрылась пеной, выброшенной французской бурей». В первые годы XIX века французов можно было встретить в Нижнем и губернии во всяком богатом дворянском доме. Они исправляли должности гувернеров, чтецов, капельмейстеров, лакеев, камердинеров, поваров, садовников. Француженки, в свою очередь, сделались необходимыми в качестве модисток, камеристок, компаньонок.

Все французы, жившие в Нижнем, находились под строгим надзором правительства, боявшегося заноса в Россию «революционной заразы». С каждого из них бралось торжественное обещание: «Я, нижеподписавшийся, сею клятвою моею, объявляю, что быв непричастным ни делом, ни мыслью правилам безбожным и возмутительным во Франции ныне введенным и исповедуемым, признаю правление тамошнее незаконным и похищенным, умерщвление короля Людовика XVI почитаю сущим злодейством и изменой законному государю, ощущая все то омерзение к произведшим оное, каковое они от всякого благомыслящего праведно заслуживают. Обязуюсь прервать всякое сношение с одноземцами моими французами, повинующимися настоящему неистовому правительству и оного сношения не иметь доколе с восстановлением законной власти, тишины и порядка последует высочайшее на то разрешение».

Французское влияние просачивалось в самые мелкие уголки домашнего и общественного быта.

Вместо прежнего приветствия поклоном, мужчины стали целовать дамам руку, а те, в свою очередь, целовали их в голову.

В дворянских домах появились женские будуары[4] с низкими кушетками и козетками. Среди дворянок начали обнаруживаться неизвестные до тех пор недомогания: истерики, мигрени, спазмы. Приобрела широкую популярность парижская новинка — ароматическая вода оделаван (eau de lavende — лавандная настойка), позднее вытесненная одеколоном (eau de Cologne).

Глава вторая

Парадокс нижегородской экономики. — Несколько слов о бурлаках. — О великом механике И. П. Кулибине.

Может показаться странным, что Нижний Новгород, расположенный на месте слияния двух крупнейших рек, представлял собой в торгово-промышленном отношении все же заурядную величину. Однако это было так. По Волге провозили миллионы пудов груза, но он или следовал на верхние плёсы обеих рек, или застревал у Макарьевского монастыря «на Желтых водах», не дойдя ста верст до Нижнего. Роль Нижнего сводилась к относительно скромному значению перевалочного пункта для паузки транзита в мелкосидящие суда. Все же семь месяцев в году, когда Волга становилась судоходной, тихий провинциальный городок жил повышенной, а моментами и очень интенсивной жизнью. Пришлый «работный люд» увеличивал его коренное население в два-три раза, а скопление судов на рейдах обеих рек видоизменяло внешнюю его физиономию.

В ту пору Волга была рекой деревянных расшив, при попутном ветре идущих на парусах. А большую часть времени их тянули «бичевой» бурлаки.

Каждой весной толпы людей, ищущих работы, стекались со всех концов губернии в Нижний. В середине марта на Ивановской площади (нижняя часть города) начинались ежедневные базары, где предметом торга были не вещи, а мускульная сила рук, крепость ног и груди.

Особенно много было уездных государственных крестьян, нуждавшихся в подсобном заработке, и помещичьих крестьян, не сумевших полностью выработать оброк. Были и городские мещане, не имевшие постоянного источника пропитания. Приходили наниматься также опустившиеся люди и пьяницы, искавшие любую работу, бродяги с фальшивыми паспортами, помышлявшие о коротком отдыхе от бесконечных скитаний. Особняком стояли люди, которых толкала на бурлачсство «вольная волюшка».

Рядились бурлаки на работу артелями по 25–30 человек. Для большого судна требовалось 100 и более рабочих, для среднего 30–40, а для малого — от 5 до 8 человек. В среднем, для каждой тысячи пудов груза полагалось иметь «восемь ног».

Обычным для нижегородцев был «ряд» на «малую путину» до Рыбинска. За расстояние в 454 версты наниматель платил от 12 до 45 рублей, в среднем 23–25 рублей. Заключив условие и получив задаток, артель первым делом покупала вскладчину деревянные семеновские ложки. Каждый бурлак, как символ своей профессии, втыкал ложку под ленту «гречневика» (валяная шляпа). Порядившись, артель гурьбой отправлялась в кабак «мочить лямку». В условленный час все аккуратно являлись к судну и пускались в путь.