Картины эксгибициониста

В 1971–м мне позвонил Кит и сказал, что отправляется на гастроли. Кажется, это был их первый американский тур. Я тогда жил на севере штата Нью–Йорк, и ближайший концерт должен был состояться в самом Нью–Йорке. Они должны играть в месте под названием Гэлик парк. Я долго не мог найти это место. Никто в департаменте по уходу за парками Нью–Йорка о нём не слышал. Наконец, кто–то выяснил, что Гэлик парк — это маленькое футбольное поле где–то на окраине Бронкса или Манхэттэна. Оно находилось в конце ветки метро, потому что там находилась наземная кольцевая ветка, где поезда разворачивались. Кит пригласил меня за сцену. Мы уселись в обязательный лимузин и поехали на футбольное поле через грязь, камни и разбитое стекло — все, что можно найти на рельсах подземки. Они вылезли из машин и пошли по полю к деревянной сцене. В конце поля стояло десять или двенадцать переносных туалетов. На концерт пришло около десяти тысяч белых молодых людей. Не помню, чтобы там были места, люди стояли прямо на поле. Там я увидел трюки Кита с органом и ножами, клавиши летали словно щепки.

Подумать только, кого я там встретил! Закадычного друга, Гершона Кингсли. Гершон жил в Германии и Израиле и являлся успешным студийным музыкантом среднего возраста. Он и парень по имени Жан Жак Перри выпустили пару записей с синтезатором с использованием технологии склеивания ленты. Одна из них называлась «The In Sound from Way Out», вполне коммерческая вещь, очень новаторская. Во всяком случае я встретил Гершона возле туалетов, он был полностью дезориентирован и ошеломлён. Позади воняло фекалиями, дверцы туалетов то и дело хлопали. А на сцене парень швырял орган на пол, клавиши летали суда и сюда, инструмент вопил как недорезанный. Вдруг Гершон издал жуткий вопль: «Это конец мира!»

Боб Муг

По окончании шоу Боб подбежал ко мне, смеясь и качая головой в недоумении.

«Это самое невероятное приключение в моей жизни, — воскликнул он. — Уверенность, с который ты играл на инструменте, и звуки, которые ты извлекал… Я даже не думал, что такое возможно. Так здорово видеть, что ты настолько потрясающе используешь моё изобретение, так вдохновляет. Ты должен посетить нашу фабрику в Трумансбурге, когда будет время. Мне очень важны твои мысли по поводу наших новых разработок. Ты можешь взять консоль синтезатора с собой, и мы подключим её к новым осцилляторам. Возможно, мы сделаем специальный инструмент для тебя».

Боб был так возбужден, да и я тоже. Мысль, что такой большой изобретатель хочет меня привлечь к будущим разработкам, просто невероятна.

Крёстная Аарона, Лиззи, тоже присутствовала там, и мы немного пообщались. Когда Элинор узнала о нашем маленьком невинном рандеву, меня обвинили в «дружбе» с ней. Меня не в первый раз жёстко обвиняли в распущенности, и, вероятно, с этим надо было что–то делать, пока я совсем не отобьюсь от рук, если только я не буду держать всё под контролем. Я совершал ошибки, но было слишком поздно что–то изменить. Семь бед — один ответ. По сравнению с тем, что происходило вокруг, я представлял собой саму невинность, хотя, по сути, я был только новичком.

Рецензия на концерт в Гэлик парке, написанная Джоди Бреслау, появилась в Sounds 9 октября 1971 года: