Картины эксгибициониста

Дирижер Джозеф Эгер, безукоризненно одетый в смокинг с красной гвоздикой в петлице, источал улыбку наслаждения с окрасом смущения и недоверия.

Он стоял, словно аршин проглотил, с палочкой в руке перед аудиторией, беснующейся, дергающейся, трясущей волосатыми головами. Не совсем нормальная реакция для Берлиоза, Сибелиуса, Чайковского и Прокофьева.

Тысяча семьсот пар рук требовали выхода на бис, энергично хлопая в ладоши. В зале стояли громогласные, безудержные овации.

Но классическая музыка, исполненная лондонским симфоническим оркестром в Фэйрфилд Холле в пятницу, имела специальный ингредиент — электрический шок от The Nice… Скрипач, сидящий рядом с Эмерсоном, попадал тому в ухо, другая, нервно отодвинула стул, когда Эмерсон поволок и бросил инструмент на пол, от чего тот взревел, как смертельно раненый монстр.

King Crimson, набирающая обороты группа, открыла концерт. В их составе играет такой амбициозный гитарист как Роберт Фрипп, разносторонний музыкант Иэн Макдональд (духовые язычковые и деревянные инструменты), бас–гитарист, поющий в насыщенной эмоциональной манере Стиви Уинвуда — Грег Лейк (так!), и восхитительный барабанщик Майкл Джайлс. За освещение отвечает Питер Синфилд.

Барри Шинфилд, Croydon Advertiser

, 27 октября 1969 г.

Наш концерт записали на всякий случай, а теперь настало время отпраздновать в любимом мексиканском ресторане Ли, удобно расположенном напротив его новой квартиры на Лоуер Слоун стрит. Теперь я понимал, почему. Когда бы он ни нажрался в последнее говно, посасывая напиток с червяком в бутылке, все, что ему требовалось — пройти шесть метров через бетонированную улицу, и он уже дома. Я никогда не пробовал ни мексиканскую кухню, ни напиток, которым её запивают. Но Джозеф знал все прелести и тонкости мексиканской еды. К огромной толпе празднующих присоединился Ронни Вуд, тогда ещё не участник Rolling Stones. Мы собрались вокруг огромного длинного стола, чтобы принять участие в дегустации экзотической пищи и жидкости устрашающих пропорций. Джозеф, с палочкой в руке, по нашему настоянию, снова руководил процессом.

СОЛЬ! … ЛИМОН! … ТЕКИЛА!

— Урааа! — кричали все, опустошая рюмки.

Официант, устав от бесконечного ритуала подношения маленьких порций для удовлетворения нашей нарастающей задумчивости, с грохотом поставил на стол две бутылки невинно выглядящей жидкости. Наше празднование не прошло незамеченным.

В зал вошел критик с женой и бабушкой в придачу. Ли первым узнал его. К тому времени мы настолько нажрались, что нам стало на всё наплевать!

Полный стакан текилы подали для Ли и специально для вновь прибывшего. Ли залез на стол, туфли из змеиной кожи топают среди остатков еды.

— ОФИЦИАНТ, БУДЬТЕ ДОБРЫ! ПОДНЕСИТЕ МОЕМУ ДОРОГОМУ ДРУГУ ЗА ТЕМ СТОЛИКОМ ТАКОЙ ЖЕ ВЫСШИЙ НЕКТАР БОГОВ!

После чего Ли опустошил бокал и разбил его о пол под наш одобрительный гул и свист.

Бедный малый, кто бы он ни был, сделал большую ошибку: никто не мог перепить Ли. Ему ничего не оставалось, как выпить до дна, его жена и бабушка смотрели с отвращением. Мы продолжили пьяное празднество и минуту спустя заметили, что бедного мудака выносят из ресторана, к тому моменту он нём уже позабыли. Мы сами изрядно набрались, но продолжили ритуал.

СОЛЬ! … ЛИМОН! … ТЕКИЛА! … УРА!