Картины Парижа. Том II

Без сомнения, я пропустил несколько имен, но мне хотелось бы, чтобы про них сказали: Praefulgebant Cassius et Brutus, eo ipso quod eorum effigies non visebantur[23].

Если прибавить к тому же, что не было ни одного знаменитого человека, родившегося в провинции, который не приехал бы в Париж для усовершенствования своего таланта и не остался бы здесь на всю жизнь, который не умер бы здесь, не будучи в силах покинуть этот великий город, несмотря на всю свою любовь к родным местам, то вереница просвещенных людей, сосредоточенных в одном месте, между тем как другие города королевства представляют собой бесплодные пустыни, — вызовет на глубокие размышления о действительных причинах, которые гонят литераторов в столицу и удерживают их здесь точно силою волшебства.

В то время как природа расточает свои драгоценные дары этим людям, столь отличным от толпы, — Фортуна, точно в отместку, отказывает им в своих милостях; и в этом отношении ее злоба весьма стара. Демосфен был сыном кузнеца, Вергилий — булочника, Гораций — вольноотпущенника, Феофраст — тряпичника, Амио — кожевника, Ла-Мот — шапочника, Руссо (поэт) — башмачника, Мольер — обойщика, Кино — булочника, Флешье — свечного мастера, Роллен — ножевщика, Массийон — кожевника. Женевский часовых дел мастер был отцом Жан-Жака Руссо; господа Карон де-Бомарше и экономист Дюпон — тоже сыновья часовщиков.

Почти все прославившиеся в области искусств, литературы и наук и обогатившие своими произведениями сокровищницу человеческого ума, — в молодости знавались с суровой нуждой и подвергались, выражаясь словами Меропы^{156}, презрению, сопутствующему бедности.

Гомер нищенствовал; Тассо, Мильтон и Петрарка часто нуждались; Корнель умер в бедности; Буланже бродяжничал; Жан-Жак Руссо умер… не смею здесь этого произнести.

Пенсии, которые в наши дни монархи раздают литераторам, назначаются не тем, которые наиболее их заслуживают своими сочинениями, и не тем, которые наиболее в них нуждаются. Все, вплоть до литературных званий, приобретается искательством, влиянием, интригами.

302. Носильщики

Почти на всех перекрестках у нас имеются Геркулесы и Милоны Кротонские, переносящие мебель и разносящие товары. Вы знаком подзываете их к себе, и они поступают в ваше полное распоряжение вместе со своими крюками. Они ждут работы, прислонясь к уличным тумбам. Вы думаете, это люди исключительно высокого роста, краснолицые, полные, с сильными ногами? Нет; они бледны, коренасты, скорее худы, чем толсты; они не столько едят, сколько пьют.

Они всегда готовы взвалить себе на спину любой груз. Слегка согнувшись, опираясь на толстую палку, они тащат на себе такие тяжести, которые убили бы лошадь. Они несут их с необычайной легкостью и ловкостью по улицам, загроможденным экипажами: то это какое-нибудь колоссальное зеркало шириной во всю улицу (в нем танцуют дома, мимо которых его несут), то драгоценный и хрупкий мрамор, шедевр искусства. Кажется, будто носильщики обладают особо острой осязательной способностью и что она передается также и грузу, который они на себе тащат; благодаря целому ряду искусных уловок, поворотов и обходов им удается избегнуть опасного столкновения с неудержимо стремящейся толпой. Они останавливаются или ускоряют шаг как раз во-время; они дают знать о своем приближении громкой бранью; не снимая поклажи, они грозят прохожим своими палками и, в конце-концов, несмотря на все камни преткновения, благополучно достигают цели, ничего не сломав; им совершенно безразлично, итти ли по сухой мостовой или по грязной и скользкой.

С одного конца города на другой они переносят на длинных носилках фарфоровые вещи, и, если в пути на них ничего не свалится из какого-нибудь окна, то ни на одном блюдце, ни на одной чашке не окажется ни малейшей трещины.

И знаете ли, какие мускулы больше всего работают у этих носильщиков? Мускулы ног. Взгляните на них: вы увидите, что ноги их все время дрожат, нечувствительно для самих носильщиков, но тем не менее заметно на глаз.

Когда в морозные дни колеса скользят по мостовой и экипажи, скатываясь к канавам, цепляются один за другой, извозчики слезают с козел, спиною приподнимают экипаж и разнимают колеса, не прибегая к посторонней помощи, хотя нередко в карете сидят четверо, да, кроме них, лежит еще два-три сундука. Как сильны позвонки человека!

Валится ли какая-нибудь телега, везущая колоссальную каменную плиту, шестьдесят услужливых рук приводят все снова в порядок; в другом месте на это потребовалось бы целых шесть часов, здесь все устраивается в мгновенье ока.