Карточный дом. Психотерапевтическая помощь клиентам с пограничными расстройствами

Это всегда очень сложный момент для всей семьи. И пограничная бабушка, не осознавая этого, не думая о будущем, в котором рано или поздно ее у этих детей не будет, выдавливая мужчину из семьи, лишая возможности мать учиться становиться матерью, поступает максимально эгоистично, хотя объяснимо с точки зрения ее психической структуры. Потому что ей важно позаботиться о собственном спокойствии, безопасности, смысле. Хотя внешне это, безусловно, выглядит как забота, даже самопожертвование.

Неспособность переживать

Погранично организованные люди как будто не имеют внутри своей психики достаточно пространства и возможностей для переработки собственных чувств. Говоря аналитическим языком, контейнер, куда могли бы быть помещены чувства, нуждающиеся в переработке, слишком мал.

Возможно, малость этого контейнера объясняется тем, насколько была уже сформирована психическая структура ребенка, когда произошло какое-то травмирующее событие в его жизни. Если ребенок был очень мал, а родители не были способны ни до, ни после травмирующего события предоставить ему возможность развивать свое внутрипсихическое пространство, то способность перерабатывать эмоции может быть очень низкой.

И тогда, чтобы как-то приспособиться к этому, ребенок, а впоследствии и взрослый человек, выбирает следующие стратегии. Они отчасти и объясняют выбираемые способы «примитивных» защит.

Про отрицание мы уже говорили. Не хочешь волноваться, разбираться с чем-то, переживать, проще сказать «этого нет». Раз я это не признаю, не называю, не вижу, то этого нет, а значит, и нечего переживать по этому поводу. У «пограничников», в силу их малого контейнера, вообще слово «переживать» несет очень негативный оттенок. Переживать – это не только плохо, а почти убийственно, от этого практически умирают. Вся их жизнь часто выстроена вокруг того, чтобы избежать переживаний.

Но ведь переживать – означает жить, пропускать жизнь через себя, чувствовать, ощущать, впитывать, переваривать, выдавать в ответ. Все так. Но для того чтобы быть открытым всему спектру переживаний, важно уметь это делать, иметь для этого внутреннее психическое пространство. Оно у них, судя по всему, очень маленькое, и потому начать переживать для них – почти то же, что начать распадаться. Ведь если чувства «большие» и они не вмещаются, то по-другому никак, может «разорваться сердце» или психика начнет распадаться. Поэтому защиты, построенные для устранения или недопущения сильных переживаний, так крепки и надежны.

Другой, тоже вполне эффективный, способ избавиться от излишних переживаний – помещать их в другого человека. Это отлично получается с помощью механизма проекции и проективной идентификации.

Сначала маленький ребенок не может понять, переварить, присвоить все, что с ним происходит. Ему трудно выдерживать свою злость на маму, которая ему так нужна, тревогу за нее, свой страх остаться одному, ему сложно переработать все то, что рождает у него взаимодействие с миром. Ему нужна мама, которая попытается понять ребенка, проявить эмпатию, отразить, а потом и ему как-то все объяснить, отделить одно от другого, разложить по полочкам. Например, уходя на работу, мама может сказать так: «Конечно, ты злишься и горюешь, что я ухожу. Я тоже буду по тебе скучать. Но я обязательно вернусь. Ты сначала немного порасстраиваешься, поплачешь и позлишься, а потом пойдешь играть с няней, потом ты погуляешь, поешь, поспишь, еще немного с ней поиграешь, и я вернусь».

Но часто все происходит совсем не так, как совершенно правильно пишут в литературе. Мама, вынужденная покидать ребенка и уходить на работу, сама не может выдержать собственных чувств (вины, тревоги, беспокойства), не готова принять в свою перегруженную психику еще и чувства своего ребенка, иметь дело с его расстройством и страхом. И тогда она, в «лучшем» случае, убегает, исчезает без прощаний и объяснений, оставляя его наедине со своими непрожитыми чувствами. В худшем случае – выливает на малыша свои переживания: злость и недовольство тем, что он создает условия для ее неспособности и вины, как будто бы делает ее «плохой» матерью. В этом случае ребенок остается еще и нагруженным маминым психическим материалом. Как, с кем и чем его перерабатывать – непонятно. Хотя его нежелание расставаться было так естественно.

Оба эти способа – весьма тяжелый груз для ребенка, потому что первый, кроме всего прочего, создает в нем постоянный страх внезапного и неконтролируемого покидания важного взрослого, создает из него великого Контролера, второй – также эффективно закрепляет в нем «примитивные» защиты: он вынужден отщеплять от себя злость на покидающую и обвиняющую маму, идеализировать ее, боясь потерять навсегда, или вообще перестать замечать, куда делась мать, и переживать по этому поводу.