Карточный домик

Его последние слова почти заглушил треск затворов доброй сотни фотоаппаратов. Они продолжали щелкать, запечатлевая Вултона, поднимавшегося по ступеням набережной к ожидавшей его машине так быстро, словно он бежал. Некоторые корреспонденты устремились вдогонку, но успели лишь увидеть, как он сел в машину и она рванула через Вестминстерский мост по направлению к Форин Офис. Другие остались стоять в полном замешательстве, пытаясь сообразить, все ли они записали, а главное — правильно ли поняли то, что сказал Вултон. Он не отвел времени на вопросы и не дал им возможности уточнить некоторые теоретические моменты, уяснить скрытый смысл, который, как им показалось, стоял за его словами. У них было только то, что он сказал, и придется сообщить обо всем только так, как он это изложил. Но именно этого и хотел Вултон.

Его жена была в не меньшем замешательстве, когда поздно вечером они смотрели с Вултоном телепрограмму «Девятичасовые новости».

— Я понимаю, почему тебе пришлось взять назад свою кандидатуру, но, Патрик, уже само это является достаточным наказанием. Я буду поддерживать твои решения, как это делала до сих пор. Но, ради Бога, Патрикк, с чего ты вдруг решил поддержать Урхарта? Никогда не замечала, чтобы вы с ним были близки.

— С этим редкостным мерзавцем? Я с ним не близок. Мало того, я его терпеть не могу!

— Тогда почему?

— Потому что мне пятьдесят пять, а Майклу Самюэлю сорок восемь, а это значит, что он может продержаться на Даунинг-стрит лет двадцать, и к тому времени, когда он уйдет в отставку, как политический деятель, я буду уже трупом, Френсису Урхарту сейчас шестьдесят два, и он продержится в кресле премьер-министра не более пяти лет. Таким образом, если сейчас победит Урхарт, то есть возможность думать, что до моего ухода в отставку по старости лет могут состояться еще одни выборы лидера партии. Пока же я смогу узнать, кто стоит за той пленкой. Или он попадет под автобус, или его переедет министерская автомашина. И тогда у меня будет еще один шанс!

Он сделал паузу и попыхтел, раскуривая трубку.

— В любом случае я ничего не выигрывал, если бы заявил о своем нейтралитете. Самюэль никогда не потерпел бы меня в качестве члена своего кабинета министров. Вместо этого я подношу Урхарту на тарелочне с золотой каемочкой его победу над выборах, и он будет вынужден каким-то образом отблагодарить меня за это.

Впервые после того, как они вместе слушали ту пленку, он позволил себе улыбнуться жене.

— Как тебе нравится перспектива побыть несколько следующих лет женой канцлера назначейства?

Пятница, 26 ноября

Утро следующего дня было таким же морозным, с минусовой температурой, но над Лондоном прошел новый атмосферный фронт, прогнавший висевшие над городом свинцово-серые тучи. Когда Урхарт выглянул из окна своего офиса в палате общин, он увидел Темзу, сиявшую в солнечных лучах ясного зимнего утра, как сверкающий символ того, что ждало его впереди. Просмотрев сообщения печати о заявлении Вултона, Урхарт почувствовал себя недосягаемым. Вултон его поддержал — значит, в победе можно было не сомневаться.

И тут широко распахнулась дверь. Это был О'Нейл. И не успел Урхарт спросить, что он, собственно, о себе думает и какого дьявола ему здесь надо, как О'Нейл что-то стремительно забормотал. Слова вылетали из него, как пули. О'Нейл будто поливал ими Урхарта из пулемета, стараясь его ошеломить и заставить сдаться.

— Они знают, Френсис. Они обнаружили, что одного файла там не хватает. Одна из секретарш заметила, что сломаны замки, и председатель созвал нас всех. Я уверен, он меня подозревает. Что нам теперь делать? Что нам теперь делать?

Урхарт принялся трясти его, чтобы прекратить невнятное бормотание, и увидел, с каким трудом более-менее удалось привести его в чувство.

— Роджер, да замолчи ты, ради Бога! — прикрикнул на него Урхарт и так грубо толкнул в кресло, что О'Нейл смолк, хватая ртом воздух. — Ну а теперь то же самое, но медленно, Роджер. Что ты пытаешься сказать?

— Файлы. Конфиденциальные файлы с данными на Самюэля, которые хранились в штаб-квартире партии и которые ты велел мне отослать в редакции воскресных газет. — Он говорил, задыхаясь, дрожа от физического и нервного истощения. — Пользуясь своим кодированным ключом, я легко проник в подвальное хранилище, но оказалось, что сами файлы хранятся в запертых шкафах. Мне пришлось сломать замок — другого выхода у меня не было. Вообще-то замок остался почти цел, но он немного погнулся. Там столько пыли и паутины, словно в подвале никого не было со времен бурской войны, но вчера одна из этих чертовых секретарш решила зачем-то туда заглянуть и заметила сломанный замок. После этого они устроили проверку и обнаружили, что нет файла с материалами на Самюэля.

— Ты что, послал им в оригинале весь файл? Я же тебя просил только снять копию с наиболее интересных мест.