Карточный домик. Проклятье королей

– Какой срок по акушерским неделям? Шейно-воротниковая зона в норме для его сроков? Сердце уже бьется? Когда нужно делать скрининг-тест на врожденные патологии? – последовал шквал вопросов от внезапно налетевшей на врача худощавой девушки. Та неотрывно смотрела на монитор и, только увидев картинку на экране, будто вышла из некого оцепенения.

– Ох, мисс Эванс, сколько вопросов сразу, – немного стушевалась доктор от пронзительного взгляда серых глаз, напоминавших сгустившиеся тучи в грозовом небе. – Начну по порядку, – женщина раскрыла медкарту и начала заполнять пункты в истории пациентки.

– Когда у вас были последние месячные, мисс Либерсон? – уточнила доктор у лежавшей на кушетке девушки с примагниченным к монитору взглядом и застывшими непролитыми слезами в светло-карих глазах.

Мисс Либерсон не ответила. Смотрела на картинку и кусала побледневшие губы. Стоявшая рядом с ней подруга легонько потормошила Либерсон за плечо, но та все еще не видела перед собой ничего, кроме изображения эмбриона.

– Пятого ноября, – так и ответила за нее Эванс, взяв зачарованную изображением плода Либерсон за дрожавшую и похолодевшую руку. – Цикл двадцать восемь дней, – Эванс убрала волосы со лба Миры, чтобы они не мешали ей смотреть на экран, и сжала пальцы ее руки в своих. – Предполагаемых кандидатуры для отцовства две. Оба донора молоды и здоровы, без врожденных патологий и наследственных заболеваний, правда, оба конченные долбае…

– Спасибо, мисс Эванс, достаточно, – прервала ее доктор на месте, в котором подруга пациентки намеревалась описать самую главную на данный момент проблему, чем рисковала довести трясущуюся от переживаний Либерсон до настоящих, а не маячивших на горизонте, слез.

Мира только сильнее сжала руку Эванс, а ее шмыганье носом начало перерастать во влажные и длинные всхлипы, что в итоге обернулось бурными ручьями в лацкан пиджака мисс Эванс и сдавленные рыдания куда-то в область остро выступающей ключицы в вырезе блузки.

Доктор осуждающе качала головой, посматривая на резковатую в общении подругу пациентки, но ту косые и хмурые взгляды, казалось, совершенно не смущали, как и рыдания подруги. Эванс лишь поглаживала рыдающую Миру по темным, немного спутанным волосам и опять повернулась к доктору для разговора.

– Когда, вы говорите, скрининг-тест? Нам нужно точно знать, насколько хорошо развивается плод, – Эванс давила на лечащего врача Миры, пока сама пациентка грозила устроить в палате второй всемирный потоп.

– Ребенок, мисс Эванс, ребенок, – деликатно поправила ее доктор, а Либерсон еще сильнее разразилась слезами, крепче обнимая подругу.

– Хм, – Эванс посмотрела на фото с аппарата УЗИ, – повертела его в руках, чтобы посмотреть под разными углами и отрицательно покачала головой. – Нет, не ребенок, – бросила она фотографию на тумбочку возле кушетки. – У детей есть имя и фамилия, доставшиеся от родителей, у них есть права, которыми наделены граждане этой страны, у них есть привычки и характер, как зачатки формирующий личности, а это… – махнула рукой Эванс. – Это лишь локальная группа дифференцированных клеток, паразитирующая в теле моей подруги. Плод, если быть точным, и пока у него не появится всех этих атрибутов, он и будет плодом.

После монолога подруги Либерсон начала рыдать так громко, что ее рыдания переросли в истерику, а доктор уже намеревалась выставить острую на язык и бесцеремонную мерзавку из смотровой.

– Мисс Эванс, будьте добры, говорите помягче, – зашипела на нее доктор, а Эванс закатила глаза продолжая поглаживать Либерсон.

– Я восемь лет говорила с ней помягче, доктор, – резкости Эванс не убавила, но тон ее голоса действительно стал мягким и певучим, почти ласковым, и рыдания Либерсон начали утихать.

Той казалось было глубоко плевать на содержание слов подруги, главное, каким тоном это было сказано.

– Вот, – Эванс ткнула пальцем в фотографию с УЗИ на тумбочке, – вот, что из этого вышло, а я, похоже, теперь стану отцом, – поцеловала она в макушку рыдающую на плече Миру.

– О, – опомнившись, спохватилась врач, – так вы партнер мисс Либерсон, а я сразу не поняла, простите, – очень застеснялась доктор и, кажется, немного смутилась, приняв девушек за однополую пару.

– Ох, нет, доктор, вы все верно поняли, – разъяснила недоразумение мисс Эванс. – Я не партнер мисс Либерсон, – торопилась она внести ясность и искоренить разночтения в своих словах. – Видите ли, мэм, ее во мне крайне не устраивает такое качество, как ответственность, она предпочитает партнеров без него и даже без его зачатков, – как-то злобно и желчно высказалась девушка и снова ткнула пальцем в фотографию, а доктор скривилась от резких и почти грубых слов.

– Миа, – на этот раз уняв истеричные всхлипы, отстранилась от не переставшая реветь Либерсон, – выйди нахрен, пока я не оттаскала тебя за твои лохматые патлы, тощая стерва! – прошипела Мира, невыдержавшая издевательств подруги над ее столь деликатным положением.