Картофельное счастье попаданки (СИ)

— Это мадам Франсис Тафт, — прошептала мне на ухо Рут. — Она потеряла зрение много лет назад, когда ее служивший в армии сын погиб в стычке на границе с Арвитанией. Когда-то, говорят, у нее был большой огород, и она полностью себя обеспечивала. Но сейчас она уже слишком слаба, и из всей скотины у нее остались только несколько кур — таких же старых, как она сама. И чтобы она не померла от голода, я привожу ей кое-что с нашего огорода да немного молока. Вы только не думайте, мадемуазель, что я доброту за ваш счет проявляю. Матушка ваша стоимость продуктов, что я отвозила мадам Тафт, из моего жалованья вычитала.

Я посмотрела на нее с улыбкой:

— И что же после этого от вашего жалованья оставалось?

Она фыркнула в ответ:

— Да почти ничего, мадемуазель. Но разве мне чего-нибудь нужно? Еда и крыша над головой у меня есть. На что мне деньги?

— Мадам Тафт доводится вам родственницей? — не унималась я.

Но Рут покачала головой:

— Вовсе нет. Но разве же можно ее совсем бросить? Она же одна пропадет.

Мне ужасно хотелось сказать ей, какая она молодец, и как я ею горжусь. Но я понимала, что это сильно ее смутит, а потому пока воздержалась.

Рут спрыгнула на землю, достала корзинку, в которой лежали зелень, репа, капуста и большая стеклянная бутыль с молоком.

— Добрый день, мадам Тафт! — громко сказала она. — Вы только послушайте, что я вам привезла! И пойдемте в дом, я перелью часть молока в крынку, чтобы у вас к вечеру была свежая простокваша.

Но старуха стояла на месте и смотрела в мою сторону. Вернее, не смотрела, но лицо ее было обращено именно ко мне.

— Должно быть, вам интересно, с кем я приехала, мадам? — догадалась Рут. — Это мадемуазель Бриан, дочка мадам Констанции. Она только-только вернулась из пансиона. Вы знаете, что такое пансион, мадам? Там благородных девиц учат всяким премудростям. И уж можете мне поверить, что она настоящая красавица.

Она думала, что мне в экипаже было не слышно ее слов, но я могла разобрать каждое. И даже тихий ответ хозяйки.

— Яблочко от яблони недалеко падает да далеко катится.

Я вздрогнула, не понимая, что она имеет в виду. Рут тоже не поняла, а потому решила не обращать внимания на эту фразу и просто увела мадам Тафт в дом.

Чтобы размять ноги, я тоже вышла из экипажа и вошла во двор. На удивление тут всё было чистым и аккуратным. Трава скошена, хворост уложен у задней стены дома, а широкая деревянная бочка была полна воды.

— Мы с Рут приходим сюда в наш выходной день, — услышала я голос Кипа. — Сама мадам с этим не справится.

Он говорил о старухе с большим уважением, я и снова порадовалась, что у него доброе сердце. Вот только это, похоже, ценилось не всеми.

— Эй, Кип, когда свататься придешь? — раздался вдруг со стороны звонкий девичий голос. — А то я целыми днями у окошка сижу, тебя поджидая. Агата сказывала, ты обниматься крепко умеешь.

Сначала я подумала, что девушка заигрывает с ним по-доброму, и отошла за угол дома, чтобы своим присутствием не помешать их разговору.

— Только силушка у него и есть, — сказал уже другой голос, но тоже женский. — А лучше были бы ум и деньги.

И обе они громко рассмеялись. Их злой смех прервался, только когда я вернулась к экипажу. Да, они были молоды, но даже в таком возрасте должны были понимать, какую боль причиняют другому человеку их слова. А сидевший на козлах Кип не пытался им ответить, плечи его были опущены, и весь он словно сжался в комок.

Когда они увидели меня, то обе смутились и, торопливо мне поклонившись, пошли прочь. Я предпочла промолчать и сделать вид, что ничего не слышала. Любые слова ранили бы Кипа еще больше.

Но теперь мне особенно хотелось расплатиться по матушкиным долгам и заработать денег сверх того. Чтобы если вдруг сама я отправлюсь в Анси или в столицу, я могла оставить Рут и Кипу достаточно средств, которые позволят им не чувствовать себя нищими.

И когда вернулась Рут, я сказала ей, что нам нужно готовиться к ярмарке.

— Непременно, мадемуазель, — кивнула она. — Но только сначала разберемся с вашим гардеробом. Мыслимое ли дело — ходить всё время в одном платье?

Этим мы и занялись, добравшись до дома. У Констанции оказалось много нарядов. Шелковые, шерстяные, бархатные и даже парчовые платья — чего только не было в огромном шкафу! А учитывая, что она нечасто выезжала дальше Гран-Лавье, всё это представлялось мне чрезмерной, неоправданной роскошью.

А вот ситцевых и сатиновых платьев было всего по паре штук. Но именно с них я и решила начать.

— Да как же, мадемуазель? — расстроилась Рут. — Благородная барышня должна носить совсем другие наряды. Хотите, я перешью вам вот это, из голубого шелка? Оно очень пойдет к вашим глазам.

— Хорошо, — согласилась я. — Но сначала это, из ситца в мелкий цветочек. Не хотите же вы, чтобы я ходила по огороду в шелках?

— Да зачем же вам ходить по огороду, мадемуазель? — искренне удивилась она. — А если вы всё-таки матушкиным ремеслом заняться надумаете да вам понадобится чего, так вы мне скажите. Я вам какую надо травку принесу и высушу, и перетру

— Вы еще и этим занимались? — ахнула я.